Тяжкие преступления
Шрифт:
— Так сколько ты хочешь?
Уиллоус извлек из кармана пиджака бумажник и достал карточку Силии Кембридж.
— Если тебя интересует дом, позвони ей.
— Агент? Избавься от нее, и мы с тобой сэкономим.
— Отстань, Эдди.
— К тебе приходят смотреть дом? В воскресенье в полдень к тебе можно зайти?
— Зачем? Вы с Джудит собираетесь ограбить мой дом? Украсть бытовую технику?… Мне некогда, Эдди, отстань.
Уиллоус открыл отчет Киркпатрика. Там было много сюрпризов. Кенни Ли умер от удушья, захлебнувшись собственной рвотой. Осмотр его глаз и век показал наличие мелких
— Джек.
Уиллоус поднял взгляд. В дверях своего кабинета стоял Бредли с незажженной сигарой во рту.
— Зайдите ко мне с Паркер, когда она появится, хорошо?
Уиллоус кивнул, и Бредли исчез за дверью.
Кенни было пятьдесят семь лет. Рост — метр семьдесят два сантиметра, вес — семьдесят килограммов. Он был в отличной физической форме. Развитие мускулатуры отвечало средним показателям для человека его возраста и рода деятельности. Не было ни шрамов, ни татуировок, ни каких-либо серьезных увечий.
Уиллоус внимательно рассматривал фотографии трупа. Он помнил, что патологоанатом говорил о ссадинах и синяках на запястьях и лодыжках Ли. Даже на фотографиях было видно, что ссадины на запястьях были глубже, очевидно, в агонии Кенни Ли пытался освободиться от медной проволоки, стягивавшей его руки. В области плеч обнаружены микроскопические частицы дерева, и можно было предположить, что погибшего привязали к чему-то деревянному, вполне вероятно, к стулу. Живот и грудная клетка повреждены не были. Уиллоус почему-то предположил, что он оставался голым в течение этих двух с половиной недель — со времени своего исчезновения.
.Вскрытие показало, что перед смертью у Ли произошло кровоизлияние в паутинную оболочку мозга в результате незначительной аневризмы артерии. Кровоизлияние было медленным, так что скорее всего Ли оставался в сознании до самой смерти и мог быть беспокойным или даже агрессивным. Если оно действительно повлекло за собой агрессивное поведение, — а это типично для подобных случаев, — то рваные раны и синяки на запястьях Ли становятся объяснимыми.
Судя по отметинам на левой руке, погибший носил часы и кольцо. Вдова подтвердила, что на руке у него было золотое обручальное кольцо с небольшим бриллиантом и позолоченные часы «лорус» на золотом браслете, которые ему подарили сотрудники «Чайниз таймс» в честь семнадцатой годовщины газеты.
Уиллоус проверил записи: когда Ли вытащили из пруда, на нем не было никаких драгоценностей.
Осушив водоем в садах, полицейские не нашли ни часов, ни кольца.
Уиллоус записал себе, что нужно проверить городские ломбарды.
По мнению патологоанатома, ссадины на запястьях Кенни Ли появились непосредственно перед смертью, а на лодыжках — несколько раньше.
Киркпатрик также считал, что Ли умер за трое суток до того, как его тело оказалось в садах, и что, судя по температуре тела и количеству вылившейся на него воды, он находился на льду водоема что-то около десяти часов, после чего его обнаружил доктор Янг.
Невозможно было установить причину аневризмы. Это могло произойти от пережитого ужаса, большой нагрузки либо усилий, которые прилагал Кенни Ли. чтобы освободиться от проволоки.
Причина
В желудке погибшего не оказалось ничего, кроме жидкости. Он не ел твердой пищи по меньшей мере пять дней.
Уиллоус вернулся к фотографиям. Ему было необходимо проникнуться образом жертвы, чтобы появилось что-то вроде личного мотива в расследовании этого дела.
Закрыв папку, он запер ее в серый металлический шкафчик, прикрепленный к его рабочему столу.
— Эй, Джек, — обратился к нему Ферли Спирс. — У тебя случайно нет пептобисмола или чего-нибудь желудочного? — спросил Спирс.
— Да, конечно, — ответил Уиллоус, порылся в верхнем ящике стола и, вынув пачку таблеток, бросил ее Спирсу.
— Спасибо.
— Что, желудок беспокоит, Ферли?
— Съел, наверное, что-нибудь не то.
Спирс был бледен, и Уиллоус заметил, что, когда он разрывал фольгу упаковки желудочных таблеток, руки у него дрожали.
— С тобой все нормально? — спросил Уиллоус.
— Это все Оруэлл. Достает он меня иногда, — сказал Спирс, медленно разжевывая таблетки. — В понедельник утром мы были на вызове. В центре города двое мальчишек залезли к женщине в машину и заставили ее провезти их пару миль по Кингсвею. Потерпевшая живет на Пойнт-Грей-роуд в одном из этих больших домов на воде. Она действительно обеспокоена. Один из парней забрал ее чековую книжку, и она боится, что они нанесут ей неожиданный визит. Оруэлл не принял это всерьез. Он так смотрел на ее ноги, что вряд ли вообще слышал, что она говорила, — продолжал Спирс, съев еще одну таблетку. — Через пару часов нам позвонил ее муж. Он биржевой маклер, у него отличные связи, и мы получили втык. Оруэлл пригласил ее взглянуть на фотографии преступников. Отлично, только почему бы сразу этого не сделать? — Спирс поежился. — Не знаю, что в нем такого, но он меня просто выводит из себя. Ты меня понимаешь?
Он прожевал еще одну таблетку, бросил Уиллоусу то, что осталось от пачки, и оттолкнулся от своего рабочего стола.
— Если меня кто будет спрашивать, я в сортире, — сказал он, ухмыльнувшись. — Если посчастливится, то к концу рабочего дня вернусь.
Уиллоус взял телефонную книгу и, найдя ломбарды, набрал первый номер. Занято. Он положил трубку. Раздался звонок.
— Это доктор Янг.
— Чем могу быть полезен, доктор?
— Я просто хотел узнать, продвигается ли расследование. Телевизионщики сегодня утром опять были здесь, задавали вопросы, нервировали сотрудников. Вы сами знаете, сколько неудобств доставляет их присутствие.
— Мы делаем все возможное, — ответил Уиллоус. — В следующий раз отошлите их в наш отдел по связям со средствами массовой информации, там ими займутся.
— Вы еще никого не арестовали?
— Пока нет.
Янг вздохнул в трубку. Уиллоус взял карандаш и стал крутить его в руках.
— Вы сообщите мне, когда будут новые сведения? — спросил Янг.
— Да, конечно.
Янг снова вздохнул, как человек, который не ждет ничего хорошего.
Уиллоус начал было набирать номер ломбарда, но в комнату вошла Паркер, и он снова положил трубку.