Тяжкий груз
Шрифт:
— Спасибо? — неуверенно поблагодарила она. — Значит, ты все же ждал своего увольнения? И тебе ничуть не было любопытно, каково было бы пожить по своим правилам на своей собственной планете?
— Искушение было, — признался он вполголоса. — Я уже не так молод, чтобы менять одну жизнь на другую. Говорят, без поддержки со стороны можно впасть в депрессию или еще хуже, поэтому были моменты, когда я боялся своей отставки до чертиков. Приятно было помечтать о том, как я возвращаюсь на Дискордию, а там за семьдесят лет ничего не изменилось. Не было ни переворота, ни гражданской войны, ни голода, будто бы вся планета ждала моего возвращения.
— Так что же тебя остановило? Только не говори, что ты испытываешь глубокое уважение к закону, потому что я все равно не поверю.
— История знает много моментов, когда кто-то хватался за оружие в стремлении создать свой собственный мир, и ни разу из этого не получалось ничего хорошего.
Ленар взял свою кружку и сделал глоток. Этот жест мог означать лишь смирение. Ирма была уверена, что за семьдесят лет работы в дальнем космосе ему не раз приходилось продираться через трудные обстоятельства, но вряд ли он хоть раз терял груз целиком. На Фриксусе ожидали буксир, груженый стратегическим запасом продуктов, а вместо этого должны будет принять буксир, груженый людьми, подобранными буквально со свалки истории, и объяснять все это придется ему. Достаточно ли хорошее это оправдание — ловля преступников, вредящих поставкам? Для Ирмы было достаточным, но тяжесть на сердце Ленара она чувствовала своим собственным, и ей было приятно видеть, что этот человек еще не сломлен и способен насладиться вкусом слегка остывшего чая.
Он откинулся на спинку стула и потянулся, издав хруст.
— Допивать будешь? — спросил он, указав на ее кружку.
— Да, конечно.
— Тогда бери кружку с собой.
— Зачем? — послушно взяла она кружку в руки. — Ты меня прогоняешь?
— Нет, я сейчас буду тебя наказывать.
— С кружкой чая?
— Можешь оставить ее на столе, если хочешь. Вставай, — спокойно скомандовал он, и она подчинилась. — Повернись.
— Ленар, ты чего? — слегка занервничала она, повернувшись спиной к его колючему взгляду.
— А теперь, — вожделенно вздохнул он, — вставай в угол.
Радэк испытывал отвращение к той двери. Будучи человеком с конструктивным складом ума он верил, что ни один предмет не имел права на существование без четкой функции, и функция дверей на космическом корабле была однозначной — задерживать воздух. Функция двери, на которую он смотрел сквозь еще свежие воспоминания, была нарушена и в какой-то степени изуродована. Вырезанная в ней прямоугольная дыра легко пропускала воздух и подносы с едой, и это превращало ее из средства спасения человека в средство для ограничения его свободы.
Радэк верил, что раз в коммерческий флот стараются не пускать людей, способных на бунт, то и средствам против таких людей на космических кораблях делать нечего. Дальний космос столь же бесконечно велик, сколь и губительно пуст, и чтобы в нем не сойти с ума, было необходимо периодически напоминать себе, что космический корабль — это не передвижная тюрьма, а скорее транспорт на волю, прочь из пожизненного заключения в гравитационном колодце.
Радэк заглянул в прорезь, и увидел две мужских фигуры, прижимающие лежанки к палубе. Он их сразу узнал, и никогда не думал, что будет смотреть на них по другую сторону этой изуродованной двери.
— Как дела? — громко поздоровался он с ними.
Реакция на его голос произошла не сразу. Он был уверен, что они не спят,
— Если вы пришли позлорадствовать, то должен вам сказать, что я лишь однажды испытывал такое унижение, — лениво промолвил он так, словно уже не в первый и даже не во второй раз повторяет эту ставшую дежурной фразу. — Надеюсь, это поднимет вам настроение.
— Мы что, в начальной школе? — оскорблено покривил Радэк лицом. — И в мыслях не было злорадствовать. Наоборот, я, как вы знаете, был на вашем месте, прекрасно понимаю ваши чувства и с радостью выпустил бы вас, будь у меня к вам, паразитам, хоть какое-то доверие.
— Значит, вы просто зашли поболтать с «паразитами»?
— Как-то так. Не знаю только, с чего начать. Вы ведь в курсе, что я многое пропустил? Вы тут уже сколько сидите взаперти?
— Три дня, — промолвил Аксель и, что-то посчитав в уме, добавил, — кажется.
— Три дня, — повторил Радэк, взвешивая эти слова на своем языке. — Уверен, за эти тря дня вам многое успели наговорить, поэтому что я сейчас ни скажу, вы все, наверняка, уже слышали.
— Значит, вы решили помолчать с «паразитами»?
— Я не разделяю ваших взглядов, — прямо заявил Радэк. — Я вас презираю до глубины души и искренне считаю, что вам нет места в этом мире. Думаю, вы тоже так считаете, поэтому и решили найти для себя другой мир.
— А вы точно пришли сюда не для того, чтобы позлорадствовать?
— Нет. Как ни странно, я пришел сюда, чтобы сказать, что я вам сочувствую. Мне было бы приятнее жить в мире, в котором вас нет и никогда не было, чтобы никому не пришлось подвергать вас унизительным процедурам, запирать в самодельную клетку, а затем до конца жизни напоминать вам, насколько вы несчастный человек.
— За последние три дня это самые добрые слова, что я слышал, — признался Аксель. — Не думал, что услышу их от вас.
— Может и я от вас что-то услышу? — пробежался Радэк пальцами по двери, отстукивая глухую дробь. — Наверняка вам есть что сказать, а у меня как раз есть настроение, чтобы послушать. Можете не стесняться в выражениях, кодекс поведения вам соблюдать уже поздно.
И мутный взгляд Акселя вдруг прояснился. Ему было что сказать. Это настолько явно рвалось наружу из его утробы, что он не смог продолжать разговор лежа. Он встал, чтобы быть со своим собеседником наравне, подошел поближе, чтобы заглянуть Радэку в душу, и всосал воздух ноздрями, чтобы облечь его в пламя.
— Вы и ваш экипаж не имеете никакого права смотреть на нас сверху вниз, — выдавливал он из себя, тщательно пережевывая каждое слово. — Мы лишь хотели мирной жизни. Мы нарушали закон в той мере, в которой это было совершенно необходимо, мы пленили вас и отняли ваш корабль, но мы не причиняли вам вреда и не собирались. Взамен украденного мы готовы были поделиться с вами всем, чего мы достигли и достигнем в будущем. Вы же в ответ проявили свою способность скатиться до абсолютного варварства и всеми силами доказывали нам, что ваше место действительно в клетке. Стоит вам лишь почувствовать, как что-то идет вразрез с вашими устремлениями, как вы готовы зубами вцепиться обидчику в глотку, презрев цивилизованный выход из положения.