У Черных рыцарей
Шрифт:
— Нет, Агнесса, сейчас пройдёт. Вот пойду и мигом согреюсь. — Фред склонился, чтобы поцеловать руку Агнессы, но она его удержала.
— Фред! Сделайте мне приятное!
— Да я…
— Давайте выпьем вина. Чистого вина, без воды!
— Наливайте!
Агнесса наполнила два стакана.
— За что выпьем, Фред?
— Мне бы хотелось, чтобы сегодня тост произнесли вы.
— Согласна… Я цыганка, Фред! Была, есть и буду! А у нас, цыган, есть такой обычай: если у кого-то в шатре радость — радуется весь табор. Если в шатре горе — весь
Агнесса замолчала.
— Почему вы замолчали, Агнесса?
— Я бы хотела, чтобы не табор, а вы один, понимаете, вы один, Фред, радовались, когда в этом доме будет радость, и грустили, если его посетит горе.
— Это самый лучший тост, какой вы могли произнести…
Они выпили. Вместе. Залпом.
А когда вышли на веранду, вдруг услышали то, чего до сих пор никогда не слышали — не только Фред, но и Агнесса — заливистый смех Иренэ. Девочка смеялась от всего сердца, беззаботно, по-детски.
На цыпочках они подошли к кустам. Педро пускал мыльные пузыри, потом бежал за ними вдогонку и дул, чтобы они не опускались на землю.
— Уйдём отсюда, пусть играют, — тихо прошептала. Агнесса и после долгой пауэы ещё тише прибавила:
— Вот смотрела я на Иренэ, Педро, на вас, Фред… Мадонна пречистая, как хорошо было бы, если б мы могли не разлучаться!
…Отойдя от виллы метров сто, Григорий лёг на сожжённую солнцем траву, положил под голову руки и долго пролежал так, глядя в небо. Оно менялось на глазах. Глубокая синева перешла в нежную голубизну, растворявшуюся на западе в лимонно-жёлтом закате. Затем небосвод вдруг вспыхнул ослепительно розовым светом, и тотчас его словно присыпали пеплом. Лишь на горизонте ещё пылала узкая красная полоска, но вскоре и она погасла.
Наступила ночь — внезапно, как это бывает всегда на юге. Гигантский чёрный бархатный шатёр неба раскинулся так низко, что казалось — протяни руку и достанешь ближайшую звезду. Григорий вздохнул полной грудью. Заснуть бы здесь под открытым небом, забыть обо всём, что терзает сердце тревогой и беспокойством. Но на это он не имеет права…
Григорий поднялся, отряхнул одежду и медленно побрёл по направлению к школе «рыцарей благородного духа».
ЧАСТЬ III
ГЕРР ШЛИТСЕН ТЕРЯЕТ РАВНОВЕСИЕ
Воронов вошёл в кабинет Фреда Шульца, потирая руки от удовольствия, весёлый, возбуждённый, словно ему неожиданно досталось наследство после покойной тётушки или он получил долгожданную посылку из Англии с двумя ящиками «смирновской».
Фред изучил характер старика: его не надо ни о чём спрашивать, все расскажет сам.
Воронов несколько раз прошёлся по комнате, сел на диван, снова поднялся, выключил телефон.
— Вы не видели сегодня Шлитсена? — наконец спросил он.
— Нет.
— Советую не попадаться ему на глаза…
— Не такое уж он высокое начальство, чтобы бояться столкнуться с ним, даже когда он в плохом настроении.
— В плохом? Не то слово! В
Воронов хохотал, от непомерного возбуждения топал ногами, похлопывал себя ладонями по бёдрам.
Фред знал — Нунке терпеть не может своего заместителя, Шлитсен очень не любит Воронова, а тот ненавидит Шлитсена и Нунке вместе взятых. И если Воронов сегодня так рад, значит, у Шлитсена действительно крупная неприятность.
Фред поднялся, налил стакан воды, подал генералу.
— Не воду — водку я буду сегодня пить! Напьюсь как сапожник. До зелёного змия!
У Шлитсена было уже несколько очень резких стычек с Шульцем, и каждая только увеличивала их взаимную неприязнь. Воронов это знал и, должно быть, именно поэтому сейчас пришёл.
— Да скажите вы, наконец, в чём дело?
Генерал сел, почти вплотную придвинув стул к креслу Фреда.
— А как же! Помните, перед вашим отъездом в Мюнхен я рассказал вам об операции «Прогулка», подготовленной Шлитсеном?
— Припоминаю в общих чертах…
— Речь шла о засылке большой группы агентов в прибалтийские районы Восточной зоны Германии Висмар, Варнемюнде и Росток. Вспомнили?.. Сославшись на ответственность этой операции, Шлитсен сам готовил ребят, сам снаряжал их в путь. Хотел, знаете, блеснуть, показать высший класс! Вы-де, мол, господин Воронов, олух царя небесного, а вот я… Поглядите, каких орлов отобрал, как их вымуштровал, как хитро составил план засылки… Особенно надёжной Шлитсен, да и Нунке, к слову сказать, считали группу, засланную в Росток под видом освобождённых из русского плена… Документы им дали — пальчики оближешь…
— Да, да, теперь отлично вспомнил… Вы мне тогда подробно рассказывали, — нетерпеливо перебил Фред, которому не терпелось поскорее узнать, что произошло.
— Ко всеобщему нашему удивлению в назначенный час связь с группами не смогли наладить.
— Тоже припоминаю…
— И вдруг недели три тому назад связь была восстановлена. И какая: регулярная, секунда в секунду.
— Вот это для меня новость!
— Шлитсен ходил гоголем! Думбрайту — подробная шифровка. Не знаю, что тот ответил, только Шлитсен ещё больше задрал нос. А «орлам» — все новые и новые задания…
— А что оттуда?
— Шифрованные ответы о том, что все выполнено. Просьба прислать ещё людей, поскольку объём работы увеличивается… Это немного обеспокоило Нунке. Тайком от Шлитсена от перебросил в восточную зону «Чёрного». Знаете? Ну, «Шварца».
— Первый раз слышу.
— Ловкий черт! Побывал во всех трех пунктах… Вчера вернулся.
— И что?
Воронов снова расхохотался.
— Провал! Все провалились, все до одного! Сидят, милашки, как чижики! — Воронов положил два пальца одной руки на два пальца другой — вышло подобие решётки, — и приставил к глазу. — Более того, явочные квартиры, подготовленные ещё покойным гестапо, тоже провалились: все как одна раскрыты. .