У черты заката. Ступи за ограду
Шрифт:
— Как сказать. Она любит «устанавливать социальные контакты» с молодыми инженерами. — Рой подмигнул. — Самое забавное, что без всяких бесчестных намерений. Господи помилуй, ничего более добродетельного и скучного, чем ее воскресные коктейль-парти, я никогда не видел и не увижу. А попробуй отказаться от приглашения — и можешь считать свою карьеру в «Консэйр» оконченной…
По пути они заехали за выпивкой, купили подарки. Рой увидел в игрушечном магазине чудовищного зайца ростом в полчеловека, по имени Хэрви. Стоил он соответственно своему росту, но Рой и Фрэнк к тому времени уже успели вытянуть полбутылки виски, и Хэрви был куплен и водворен на заднее сиденье. Когда они втроем приехали к мисс Уоррен, веселье там уже шло вовсю.
Шийла Уоррен уже за несколько дней до вечеринки говорила о
Так или иначе, трезвых в этот вечер здесь не было. Фрэнк еще раз поздравил виновницу торжества, поболтал с девушками, потом выпил с ними сухого мартини. Когда девчонок утащили танцевать, Фрэнк остался с двумя парнями из отдела лётных испытаний. Парни спросили, какой у него профиль, и когда узнали, что он работает по электронному оборудованию, решили за это пить. Фрэнк не отказался, и они выпили за электронику и за всех с нёю связанных, а потом он поинтересовался — в чем, собственно, дело и почему, собственно, его заставили пить за эту сволочь электронику, от которой в сегодняшнем мире одни неприятности. К ним подошел еще один. Сколько же их было? Высокий из отдела лётных испытаний, по имени Стив, и другой, пониже, — кажется, Эб, как Линкольн, а тот, что подошел, — этот был производственник, только Фрэнк не помнил, из какого цеха. Джонни его звали, именно так — Джонни, а парень был шести футов, не меньше. Он тоже согласился, что за электронику пить не стоило, потому что это штука гнусная. Конечно, кое-какая, польза от неё есть, отрицать нельзя. Телевидение, например, — это вещь. Особенно когда мисс Дагмар раздевается в своей ежевечерней «программе для холостяков». Фрэнк вместе с другими выпил за груди мисс Дагмар. Говорят, она их застраховала. Нет, телевидение — это вещь. А вообще электроника — дерьмо. Взять хотя бы программирование технологических процессов. А? Это все электроника, это она, сволочь. Конечно, нам, инженерам, от этого пока что хуже не становится. Пока что, а? Но парням в цехе ты избегаешь смотреть в глаза. Очень просто: вчера здесь работало шестеро, а завтра поставят программное устройство, и все шестеро пойдут за пособием. Вот вам и электроника! Уже не говоря о прочем. О таких штуках, например, как ракетное оружие. «О нем мы и говорили», — подмигнул Стив. Фрэнк не понял — когда? Когда предложили тебе выпить за электронику, вот когда. Скоро завод перейдет на выпуск «джи-эм», вот тогда ты оценишь свой профиль. Шассисты, например, или крыльевики — те будут плакать и размазывать слезы кулаками. Черт, этот парень совсем уже надрался; какой дурак говорит об автомобилях? «Джи-эм» — это не «Дженерал моторе». Это значит «управляемый снаряд» — ясно, сэр? А она опять танцует с этим идиотским зайцем, смотрите. Можно держать пари, она и спать с ним будет.
Они выпили за то, чтобы «Хэрви» оказался на должной высоте, а потом Шийла стала вопить, что это в конце концов хамство — явиться по приглашению девушек и весь вечер торчать со стаканами в руках. Стали танцевать, но места не хватало, да и девчонки тоже перебрали. Фрэнк наступил на ногу какой-то рыжей. Такой рыжей, что она была похожа скорее на морковку, чем на редиску. Морковка истошно взвизгнула, он с достоинством сказал: «Виноват» — и снова пошел пить, поняв, что танцора из него не получится. Он стоял, пил, старался держаться прямо. Стив и еще кто-то пили вместе с ним, Рой в углу деятельно обхаживал одну из редисок.
Когда он увидел Трикси, весь хмель мгновенно испарился. Протрезвевши, он тут же понял, что это вовсе никакая не Трикси. Просто ему показалось. Она стояла в противоположном углу комнаты, спиною к нему, — волна темных, как у Трикси, волос, плечо, поворот шеи. Он так уставился, что, наверное, кто-то заметил и сказал ей, и она обернулась со смехом. Лицо как у всех, чуть вздернутый нос, яркие и полные губы. Но волосы! Она улыбнулась еще шире, встретившись с ним глазами, и отвернулась к своему собеседнику. Фрэнк тоже отвернулся, чтобы не видеть этих слишком похожих волос, но потом не выдержал и оглянулся еще раз. Черненькая опять смотрела в его сторону, загадочно улыбаясь. Ронда Халидэй отплясывала с Баттерстоном какой-то новый танец — сплошные прыжки и выверты.
— Здорово, скажешь нет? — одобрил Джонни-производственник.
Фрэнк спросил, из какого он цеха, оказалось — из холодной штамповки. Выпили за холодную штамповку.
— А танец непристоен, — мрачно объявил Фрэнк. Он бы такие танцы запрещал, не должна молодая леди выкаблучиваться подобным образом. Да еще перед всеми. Он смотрит на это так. Может, он — ископаемое, кто его знает.
— А что такого, — сказал Джонни, — ноги у нее о’кэй, почему бы и не покрасоваться такими ногами? Правда, сестренке своей я бы такое танцевать не позволил — это верно. Хотя она наверняка уже танцует. Они все теперь это танцуют, от тринадцати и выше. Рокинг, что ли, так это называется…
Появились бумажные карнавальные шапочки. Рой в красной феске и смокинге стал похож на турецкого дипломата. Энн Вандербилт нацепила трехфутовый колпак алхимика, украшенный кабалистическими знаками. К Фрэнку подошла черненькая, сказала: «Хэлло»; — и надела что-то ему на голову, общелкнув резинкой подбородок.
— Хэлло, — сказал Фрэнк, потрогал шапочку и на ощупь ничего не понял. — А вы сами? — спросил он у черненькой.
— Я и без украшений ничего, — сказала та.
— Верно, — согласился Фрэнк, наливая ей и себе. — Волосы у вас просто…
Она взяла стакан и поверх его края глянула на Фрэнка смешливо прищуренным глазом.
— Только волосы? — спросила она. — А остальное?
Фрэнк посмотрел и пожал плечами.
— Ничего, — сказал он. — На уровне.
— Не очень-то вы любезны, — вздохнула черненькая. — А жаль.
— Почему?
— Да так. Вы из того типа мужчин, на который я реагирую.
Она допила стакан, и кто-то увел ее танцевать.
— Ну и стерва, — восхищенно сказал Джонни. — Я бы на месте ее мужа…
— А у нее есть? — спросил Фрэнк.
— Говорят, есть, только где-то далеко.
— Ее зовут Джин?
— Джин, да. Джин Бакстер. Феноменальная стерва, но красива. Я ее видел в бассейне, с месяц назад. Можно подумать, рисовал Варга. Прямо хоть сейчас на календарь. Вам брюнетки нравятся?
Фрэнк кивнул и непослушными пальцами стал отвинчивать пробку с новой бутылки. Он хотел еще сказать, что брюнетки ему нравятся далеко не всякие и, во всяком случае, совсем не такие, как эта Бакстер, что если говорить всерьез, то ему нравятся не брюнетки вообще, а одна-единственная брюнетка, и вообще «нравится» — это не то слово, совершенно не то, но он ничего этого не сказал, потому что у него перехватило горло и застлало глаза. «А здорово же я сегодня насосался», — подумал он в эту секунду, а в следующую секунду сообразил, что и хорошо, что так получилось, так как здесь не время и не место для упоминания — хотя бы намеком — о Трикси Альварадо. Отвинтив наконец проклятую пробку, он стоял пошатываясь, слушая бульканье и плеск льющейся в стакан жидкости, потом перелил ее в себя, пошел по коридору и дальше, толкая двери, пока не очутился на воздухе.
…Как они оказались вместе — вышла ли она вслед за ним или уже была там раньше, — он так и не мог вспомнить. Она стояла спиной, положив руки на перила, и проехавшая машина на миг осветила ее фарами — темные блестящие волосы, — и он подошел к ней и положил руки на ее плечи, прохладные от ночной свежести, и прижался щекой к ее затылку, а она не пошевелилась и не сказала ни слова, и это уже была не она, Джин Бакстер, а та, другая, вернувшаяся вдруг из своего немыслимого и непреодолимого отчуждения и стоящая теперь рядом с ним здесь, под летящими осенними звездами Нью-Мексико…
— Решили мириться? — спросила она негромко, голос у нее был чуть хрипловатый и тон такой, точно она сдерживала смех. — А вам идет быть грубым, вам никто этого не говорил?
— Нет, — сказал он, отвечая сразу на оба вопроса, и сам спросил, стараясь выговаривать слова твердо и внушительно, почти строго: — Где ваш муж?
Она рассмеялась, коротко и так же хрипловато.
— Не беспокойтесь, он далеко отсюда…
— Что он делает?
— Сторожит наш благословенный свободный мир. Он служит в САК [70] , понимаете? Летает с этой водородной штукой в кармане. Что еще вас интересует?
70
Стратегическое воздушное командование (англ.).