У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Леонид Григорьевич, вы спите?
Он хрипло ответил:
— Нет пока. Ты что-то хочешь спросить?
Вместо ответа раздалось шуршание, шлепанье босых ног, а затем по его лицу робко пробежали жесткие ладони, скользнули на плечи и замерли, словно испугавшись своей смелости. Он с замирающим сердцем приподнял одеяло, подвинувшись к стене и она прильнула к нему. Замерла на какое-то время, словно привыкая. Он хрипло заговорил:
— Марина…
Но ее губы не дали продолжить. Сильные руки обвились вокруг шеи Горчакова, грозя задушить, пальцы ерошили волосы на затылке. Вся ее дикая тоска вырвалась наружу в этот шквал страсти. Полковник был ошеломлен таким стремительным натиском и не двигался. Она чуть приподнялась и стащила тельник с себя. Решительно взялась за его тельняшку и легко сдернула ее. Секунду смотрела в темноте на худощавое крепкое тело. Маленькие ладони с силой гладили его обнаженную грудь. Она прижалась к нему всем телом. Ее грудь касалась его. Горчаков обмер. Он судорожно вздохнул между поцелуями, легко повернулся и навалился сверху, не отпуская ее губ ни на секунду…
Примерно через час она отстранилась и начала вставать. Он попытался удержать и вновь притянул к себе. Ее тело сопротивлялось:
— Не надо, Леонид Григорьевич. Я просто забылась, простите…
Он сел на постели и силой удержал. Маринка почему-то не рискнула дать отпор. Горчаков прижал ее к себе и тихо сказал:
— Я вдовец. Жену похоронил три года назад. Дети взрослые, своими семьями живут. Конечно, намного старше тебя и все же — выходи за меня замуж, Марина. Я лет пять с тебя глаз не свожу. У меня квартира в Москве, автомобиль. Хватит воевать с собственным сердцем. Решайся…
Степанова замерла: такого поворота она не ожидала. Полковник снова принялся целовать и ласкать ее, медленно потянул за собой на постель. У Маринки закружилась голова и она сдалась окончательно, шепнув ему в ухо:
— Да…
Степанова проснулась от взгляда. Сквозь сон прислушалась к ощущениям и вспомнила бурную ночь. Открыла глаза и в полумраке увидела: Горчаков, опираясь на локоть и прижавшись спиной к стене, смотрел на нее и улыбался:
— Доброе утро, Марина!
Она смущенно натянула одеяло на обнаженную грудь и попыталась отвернуться, но он не дал, удержав лицо рукой. Сразу став серьезным, наклонился и спросил:
— Ты помнишь, что дала мне обещание выйти замуж? Я не неволю тебя…
Маринку словно огнем опалило: любимые серые глаза смотрели на нее в ожидании. Она подняла руки и прижала его голову к груди. Погладила по седым волосам, прошептав:
— Леонид Григорьевич, я не изменяю слову…
Он укоризненно сказал:
— Так что ж ты тогда меня по имени-отчеству зовешь?
Она слабо рассмеялась:
— Не привыкла наверное… — Вспомнила, как он встречал ее накануне в Хосте: — Что за задание у меня на этот раз?
Полковник махнул рукой, поцеловал ее в волосы и ответил:
— Плюнь. Нет больше никакого задания, кроме выйти за меня замуж!
Марина настаивала:
— Зачем же вы тогда меня в Хосте встречали? Что за задание?
Он вздохнул и сел на постели. Откинулся спиной на стенку и прислонился затылком к доскам. Посмотрел на нее уже серьезными глазами:
— Сутки назад рядом с границей Пакистана был подбит наш самолет. В нем летели два военных советника и два генерала. По нашим сведениям они успели выпрыгнуть с парашютами из горящего самолета. Один из пилотов погиб, второй спасся. Ветром их унесло на территорию Пакистана. В общем, все пять находятся в районе Бадабера, южнее Пешавара на 24 километра. Тюрьма тщательно охраняется. На территории имеется склад оружия. Да ты и сама знаешь. По непроверенным сведениям там томятся в застенках еще человек тридцать наших… — Помолчав, тихо добавил: — Тебе не обязательно идти туда. Я свяжусь сейчас с Брединым и все объясню тем, что ты моя невеста. Он поймет.
Марина села рядом. Взялась за его плечи. Посмотрела в глаза и вдруг прижала его голову к груди обоими руками:
— Я пойду туда! Это станет моим последним заданием на земле Афганистана. Обещаю — я вернусь к тебе.
Он отстранился и посмотрел ей в лицо:
— Я иду с тобой!
Она усмехнулась и пошутила, дотянувшись рукой до валявшегося у кровати бюстгальтера:
— Тогда берем с собой отряд спецназа!
Полковник неожиданно согласился:
— Именно так и будет. На этот раз тебе предписано взять с собой взвод “Альфы”. Тропы в Пакистан ты знаешь лучше чем они, а вот сражаться они умеют все-таки чуточку лучше, чем ты.
Она попросила:
— Ты не ходи, Леня. Это ведь мое задание…
Он возразил:
— Бредин прислал меня возглавить группу поиска, ты идешь проводником.
Марина села на постели и отвернувшись вполоборота застегнула лифчик. Обернулась и настороженно посмотрела ему в глаза:
— Какие еще сюрпризы меня ожидают?
Он вздохнул:
— Твой приятель где-то там, поблизости, находится.
— Колька? Умеете вы удивить… Еще что?
— Больше ничего… — Попытался снова привлечь к себе, почувствовав отчуждение: — Марина…
Она обернулась резко. Зеленые глаза смотрели холодно:
— Вы прибыли проконтролировать меня, Леонид Григорьевич?
— Опять ты меня по имени-отчеству…
Его руки неожиданно и очень сильно обхватили за плечи и снова повалили на постель. Губы прижались к ее губам. Полковник целовал все крепче и крепче. Притиснул ее руки к бокам, лишая возможности сопротивляться серьезно. Маринка вначале попыталась вырваться, но потом не выдержала и ответила на его поцелуи. Он рассмеялся и отстранился:
— Ну, наконец-то! Не могу твои ледяные глаза видеть! Давай договоримся: Афганистан ты знаешь лучше меня и я не вмешиваюсь, но ты обязательно должна объяснить мне свои действия. Договорились?
Степанова улыбнулась и кивнула:
— Когда выходим?
— Сегодня в десять. Парни, вероятно, уже ждут. Вертолетом подбросят почти до Кахи. Чтобы не привлекать внимания высадимся где-то в предгорьях. А дальше сама решай, каким путем поведешь.
Оба быстро принялись одеваться. Горчаков достал из-под кровати рюкзак и облачался в обычную полевую форму без знаков отличия. Марина старалась не смотреть на полковника, но поневоле отмечала худощавое крепкое тело. Заметила на спине, чуть ниже левой лопатки длинный старый шрам. Замерла и шагнула к нему. Спросила:
— Откуда у тебя это?
Подошла и провела кончиками пальцев по рубцу. Ее руки легли на широкие плечи и осторожно заскользили вниз, чуть касаясь кожи. Марина наклонилась. Дотронулась губами до шрама. Чуть отстранилась. Провела рукой по всей длине рубца, словно пытаясь разгладить. Он замер с зажатой в поднятых вверх руках тельняшкой. По спине пронесся озноб. Слегка повернул голову, но не обернулся:
— Когда в десанте служил, пришлось на полгода во Вьетнам слетать. Там и получил осколок…