У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
К концу третьего часа Степанова решила сделать небольшой привал. До вершины оставалось метров триста. Она находилась словно в дымке. Укрывшись за камнями, женщина присела рядом с полковником. Горчаков был бледен и с трудом дышал, держась рукой за левую сторону груди. Марина украдкой от остальных достала из аптечки в рюкзаке валидол. Андриевич заметил, но не подал вида, хотя увиденное заставило его нахмуриться. Степанова заставила полковника привалиться спиной к себе, сунула таблетку в рот. Засунула руку под его бронежилет и принялась через куртку медленно растирать ему грудь. Прошептала в ухо:
— Сейчас легче станет. У тебя больное сердце, не стоило идти. Почему скрыл?
Он, задыхаясь, прошептал:
— Ты могла отказаться стать мне женой. Я не думал, что так быстро выдам себя…
Она прижала к плечу его голову и сквозь маску поцеловала в висок:
— Дурачок! Придется идти, здесь я тебя не могу оставить — замерзнешь. А пока давай поменяемся бронежилетами…
Горчаков попытался возразить, хотя и понимал, что она права:
— У меня он тяжелый. Я дойду…
Она уже не слушала. Стащила бронежилет с себя и с него. Заодно забрала его жилет с боеприпасами, хотя он пытался не отдать. Поменялась, натянув на него свою легкую “кирасу”, подогнала застежки и украдкой вздохнула под тяжестью его девятикилограммового:
— Иди следом за мной. В случае чего останавливай. Держи…
Сунула ему в ладонь тюбик с валидолом. Подошел майор:
— Марина, а вниз тоже такая дорога?
Спецназовцы смотрели на женщину, не скрывая, что прислушиваются. Она устало кивнула:
— Почти. Но на той стороне должны остаться мои крючья. Это даст нам четыре сэкономленных часа и возможность подобраться к тюрьме не замеченными. Здесь, на протяжение пары километров в обе стороны, никто не ходит. Особенно сейчас, зимой.
— Далеко эта тюрьма отсюда?
Марина достала карту и показала крошечную точку на карте:
— Это здесь. Километров тридцать от нас. Послезавтра к вечеру мы должны быть там.
— Если и дальше такой путь, то навряд ли успеем. К тому же, не в обиду будет сказано полковнику, с ним мы и через три дня не дойдем.
Она уверенно возразила:
— Дойдем. Когда спустимся в долину, вы поймете о чем я говорю. Леониду Григорьевичу станет значительно легче внизу. К восемнадцати ноль-ноль, мы должны спуститься с гор. Ночью будет метель.
— Попробуем. Вы сами-то, смотрю, привычная к горам. Приметы знаете.
Полковник усмехнулся, решив открыть карты:
— Слышал об Искандере и Ясоне? Она перед тобой. Одна в двух лицах.
Майор аж по лбу себя треснул ладонью. Широко улыбнулся:
— Мог бы догадаться!.. — Встал и объявил спецназовцам: — Мужики, с нами Ясон! Так что разговорчики о пустом блуждании в горах прекращаем. Марина, давайте мне жилет полковника. Я все же мужик…
Женщина благодарно улыбнулась. Встала и помогла подняться Горчакову:
— Давай мне автомат. Оставь лишь альпеншток. Следующий привал через два часа.
На этот раз полковник не сдался:
— Автомат я понесу сам! Не хватало еще меня совсем без оружия оставить. Ты скоро у меня и пистолет заберешь, я чувствую…
Отряд снова двинулся штурмовать гору. До вершины добрались быстро. В большинстве просто обходили здоровенные каменные глыбы. Совершать подъем с помощью каната пришлось лишь в одном месте. Расщелина была не широкой, но абсолютно гладкой. Ветер и песок так отполировали поверхность, что она поблескивала. Эта зеркальная ниша уходила вверх на добрый десяток метров.
Андриевич забирался следом за Мариной и обратил на внимание на эту особенность. Степанова с трудом находила трещинки для вбивания очередного крюка. Ей подолгу приходилось висеть на одном месте и разглядывать каменную поверхность до слез в глазах. Но все же она влезла. Майор, взобравшись наверх следом, рухнул рядом. Все равно надо было дождаться, пока взберутся остальные. Задыхаясь от нехватки кислорода, выдохнул:
— Как же вы здесь спускались, раз крючья с другой стороны остались?
Степанова сидела привалившись спиной к камню и вытянув ноги. Повернула голову и хрипло ответила:
— Упиралась ногами и руками в стены. Хорошо, что они тут рядом. Вот так и сползла по этому “комоду”.
Он подполз к краю, прикинул расстояние между стен и высоту расщелины:
— Упасть могли, если бы конечности не выдержали.
Она кивнула:
— Могла бы. Со страху и не такое сделаешь! Меня тогда отряд человек в сорок моджахедов преследовал, да еще пакистанские пограничники приклеились. Живой пытались сцапать. Вместо спасения пленного, самой пришлось ноги уносить…
— Когда это вы так в переделку попали?
— Годика два назад. Одного парня пыталась вытащить из этой же тюрьмы. Подобралась вплотную, но не получилось.
Майор ухмыльнулся:
— Парень-то, случайно, не летчиком был?
Степанова подтвердила кивком. Он улыбнулся еще шире:
— А потом все иностранные газеты трубили, что советские бандиты пробрались на территорию Пакистана целым полком и пытались штурмовать крепость. Доблестные пакистанские пограничники отбили нападение, при этом потери составляли девять человек убитыми и более трех десятков ранеными. Русские унесли убитых и раненых с собой. Я справки наводил — никакого полка на территорию Пакистана не вводилось. Это о тебе писали?
Маринка рассмеялась:
— Обо мне! Я сама удивлялась — когда успела размножиться до состояния полка? А убитых у них вообще-то было двадцать семь человек и ранено около сотни. Это мне потом Леонид Григорьевич сказал. Я ж на них все боеприпасы потратила! Когда первого русского солдатика увидела, магазин пустым был. Из оружия лишь штык-нож остался…
Андриевич чуток помолчал, внимательно поглядел ей в глаза и спросил:
— Почему вы мужа называете так официально?
Марина не стала объяснять, что они еще не женаты и ответила: