У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Хорошо, сахиб. Кое-что уже удалось узнать. Вот читайте…
Бархуддин быстро пробежал глазами по строкам на бумажке. Что-то прикинул в уме. Перед глазами мелькнуло светлое лицо с заплаканными зелеными глазами, такое растерянное и беззащитное. Бархуддин решился:
— Все подтвердилось. Когда она появится в следующий раз, я сам начну обучение этой женщины. Подготовься к приему груза. Наши друзья из Пакистана прислали богатые дары. Надо принять и разместить в секретном месте. Мои люди и сами смогут немного понаблюдать за женщиной…
Шергун
— Марина, за нами следят.
— Едь так, как будто не замечаешь. Я знала, что этот Бархуддин отправит людей. На даче и в машине больше ни о чем не говорим. Ведем себя, как хозяйка и слуга. Будем общаться в магазинах, аптеках и других общественных местах. Вы успели подготовить камеру к съемке?
— Заснял всех. Ты вовремя предупредила. Согласен с тобой. Наверняка подслушка будет. Хотел тоже самое сказать.
— Еще одно: гости могут нагрянуть на дачу сегодня ночью. Не выходите, даже если услышите что-то. Для них, как я понимаю, убить русского ничего не стоит. Давайте заедем в гастроном. Надо купить продуктов и одновременно пусть они видят, что вы всюду сопровождаете меня. В будущем меньше вопросов. Искоса надо понаблюдать, что станет делать наш эскорт.
Остановились возле супермаркета. Оба вошли внутрь. Полковник шагал рядом с женщиной между рядами, сплошь уставленными коробками, пакетами, бутылками. Он вез тележку, в которую Степанова складывала продукты. Серая машина остановилась метрах в ста от их «Мерседеса». Шергун заметил в ней троих мужчин славянской наружности с бородками. Несколько раз притрагивался к кокарде на фуражке.
Расплатившись у кассы, подошли к столику и мнимый шофер начал перекладывать продукты из тележки в пакеты с ручками. Получалось это у него легко и непринужденно. Чувствовался опыт. Марина заметила и тихо сказала:
— Ловко у вас это получается, Олег Маркович. Вы их засняли?
— Уже не один раз. Один разговаривал по мобильнику минуты три. Ты что-то придумала насчет связи в дальнейшем?
— Да. Могила Гочияева. Розы, гвоздики, хризантемы, каллы будут означать, где произойдет встреча. Иду с утра, в этот же день встреча, к вечеру — на следующий день. Количество цветов означает время. Надо поставить своего человека на кладбище. Чтоб он каждый раз видел меня. Иногда, вместе с деньгами за персональный уход за могилой, я стану передавать сведения через него. Пусть он пару-тройку раз приберется вокруг, особенно когда я пойду с новым шофером.
Полковник посмотрел на нее искоса и спросил еле слышно:
— Это мы сделаем. Марин, тебе не страшно?
Она вздохнула:
— Страшно. Но ведь надо кому-то распутывать этот клубок. Когда приедем, осмотрите квартиру. Вы в этом спец, а я профан. Могу притворяться, но плохо представляю, где искать микрофоны. Давайте договоримся, если
Оба вышли из супермаркета. Шергун усадил Марину в машину и забросил пакеты в багажник. Сел за руль, автоматически посмотрев в зеркальце. Серая «Тойота» отъехала вслед за ними. Полковник быстро сказал:
— За нами, практически не скрываются. Видно думают, что я ничего не замечу. Пусть думают. На дачу? — Степанова кивнула. Он, немного помолчав, спросил: — Зачем тебе спектакль нужен?
— Пусть они считают меня растерянной и испуганной после смерти мужа. Чем больше я стану заниматься у них в будущем, тем увереннее стану вести себя. Понимаете? Я только одного боюсь…
— Чего?
— Как притвориться, что не умею драться? Я же автоматически отвечаю на удар. Не дай Бог, если со спины нападут! Ведь отвечу…
Мужчина вздохнул:
— И все же придется притвориться. Помнишь, ты говорила, что сыну несколько приемов показала. Так вот, представь перед собой Сашу. Удар не получится, я уверен. Им говори, что ты боишься причинить боль.
На заборе, возле дачи, торчала сломанная ветка. Она словно случайно воткнулась в стык между досками. Итак, в доме побывали исламисты. Шергун и Степанова переглянулись. Полковник пожал плечами:
— Шустрые ребята…
Едва вошли внутрь, женщина попросила:
— Эдуард, унесите продукты на кухню и сварите кофе. Я у себя…
Шергун, как заправский слуга, быстро сварил кофе и почти сразу нашел первого «жучка». Крошечный черненький микрофончик был воткнут в декоративную лампу-свечу на столе. Полковник подумал: «Н-да, по старинке работают, никакой оригинальности». Он поставил чашку, кофейник, сахарницу и молочник на поднос и понес на второй этаж. Постучался. Из-за двери раздалось слабое:
— Входите, Эдуард.
Он подмигнул ей от порога. Маринка кивнула и тихим голосом, с многочисленными вздохами сказала:
— Я хочу чем-нибудь занять себя, чтоб не думать. Вы не поможете мне с уборкой? Прибавка к зарплате гарантирована.
Шергун с готовностью согласился:
— Конечно, Виктория Ахметовна. Что делать?
— Вы пропылесосите ковры и палас в коридоре, а я протру пыль с мебели.
Показала руками, что пылесосить станет сама. Мужчина поразился хитрости: можно осмотреть все комнаты и топать сколько душа пожелает. Спросил:
— Когда вы собираетесь заняться уборкой?
— Сейчас. Попейте со мной кофе. Почему вы смутились? Ах, да! Я же никогда не приглашала вас. Но мне так одиноко и плохо. Не смущайтесь, берите чашку…
Полковнику ничего не оставалось делать, как согласиться:
— Спасибо, Виктория Ахметовна. С удовольствием присоединюсь. Я вас понимаю…
Она быстро придвинула к нему листок бумаги. Шергун увидел «В моих вещах рылись». Сказала вслух:
— Эдуард, Рамзан доверял тебе. Он даже сделал тебя моим телохранителем и шофером. Могу ли я доверять тебе? Скажи мне честно.