У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Схватил женщину под коленками и забросив на плечо, поволок с рынка. Остальные отправились следом под дружную ругань торговцев. Маринка молотила по широкой спине сержанта кулаками, потом затихла. Руки мотались из стороны в сторону, словно у спящей. Кепка давно слетела и ее нес один из усталых спецов. Длинные волосы доходили до колен Ивана. Один из мужиков хотел снять с шеи Степановой болтавшийся автомат, бивший Мешкова пониже пояса. Наклонился и услышал злое:
— Не сметь! Следи за синей курткой, следом шагает!
Мужик аж очумел от открытия, но быстро нашелся:
— Вот чертова баба, автомат, чтоб не упал, пуговицей за ремень пристегнула! Что значит, специалист! И не стащишь. Может тебя сменить, Иван?
Мешков слегка повернул голову и отказался:
— Да не! Я и сам справлюсь. Она не брыкается, легко нести. Спит что ли? Посмотрите!
Еще один наклонился к женщине и увидел совершенно трезвый взгляд. До троих дошла простая истина — все было игрой! Третий шепотом поделился с друзьями своим открытием. Спецназовцы переглянулись и мысленно выругали полковника и сержанта. Кое-кто, зайдя вперед, укоризненно посмотрел Ивану в глаза. Он чуть усмехнулся в ответ. Маринка «доехала» на плече Мешкова до палатки Огарева. Вся группа вползла следом. Полковника внутри не оказалось. Степанова тут же спрыгнула с плеча Ивана и обернулась:
— Спасибо, мужики, за помощь! Вы уж извините, что помучиться пришлось. Если бы предупредила, так натурально сыграть не удалось бы…
Они смущенно заулыбались, пряча взгляды:
— Мы такие речи толкали…
Степанова рассмеялась:
— Все нормально. Зато так естественно прошло! Торговцы на рынке пьяную русскую на всю жизнь запомнят!
Спецназовцы расхохотались, вновь представив разъяренные лица торговцев на рынке. В дверь влез Огарев. Посмотрев на довольное лицо Марины, на усталые лица подчиненных. Все понял и чуть улыбнулся:
— Крики с рынка сюда доносились. Крепко ты их зацепила!
Мешков доложил, вскинув руку к виску:
— Товарищ полковник, мужик в синей куртке шел за нами до территории. Марина указала его на рынке. Но, я припоминаю, он шел от первого двора.
Женщина хлопнула его по плечу:
— Верно. Молодец, Иван! Пару раз он практически вплотную подходил. Это не Горев, но он русский. Волосы крашеные, а подбородок зачернен специально. Рядится под них. Можно было бы попытаться схватить, но тогда по нам могли открыть огонь. Кто знает, сколько их в действительности за нами шло? А то и того хуже, гранату швырнут в базарной толпе и попробуй потом докажи, что это не мы сделали. Зато теперь точно знаем — Горев здесь и никуда не исчез.
Спецназовцы устало разбрелись по палаткам. Мешков ушел с ними. Огарев тут же спросил:
— На сколько встречу назначила? И где проходить будет?
Марина стащила промокший бушлат. Старательно развесила возле печки на веревке, чтоб подсох и обернулась:
— Сегодня в четыре с восточной стороны поселка у старой лесной дороги. Это километрах в двух отсюда.
Огарев подскочил из-за стола и забегал по палатке:
— Ты с ума сошла! На завтра надо было назначать, чтоб подготовиться…
Она возразила, спокойно глядя на начальника:
— Но я не хочу, чтоб он подготовился!
Полковник потребовал:
— Бери людей, Марина!
Она твердо отказалась:
— Нет! Горев знает, что я умею держать слово.
Полковник, поняв, что женщину не переубедить, взглянул на часы:
— Осталось два часа. На что ты надеешься?
Степанова, с легкой ироничной улыбкой, посмотрела на мужчину:
— На то же, на что и вы — на внезапность.
Не обращая внимания на мужика, Маринка разделась до нижнего белья и натянула чистую форму, чтобы ее нельзя было обнаружить по запаху. Старательно умыла лицо и почистила зубы. Принялась собирать рюкзак. Геннадий Валерьевич догадался, что она вскоре исчезнет и спросил:
— Ты куда? Рано еще. До дороги за полчаса можно дойти.
— Я уйду сейчас. Он думает, что я пьяная и спать завалилась. Обязательно постарается гадость устроить, а я попробую избежать неприятных сюрпризов и появлюсь значительно раньше. Геннадий Валерьевич, не отправляйте за мной ребят, пожалуйста…
Полковник кивнул и отвернулся, чтобы не выдать себя. Через пару минут Степанова ушла. Короткими перебежками добралась до деревьев на склоне холма и скрылась в них. Огарев смотрел ей вслед, стоя возле палатки. Едва она исчезла из глаз, как полковник направился в палатку спецназовцев. Несколько человек лежали на постелях, остальные занимались кто чем: подшивали подворотнички, чистили оружие, просто сидели возле печки и глядели на угли. Огарев встал посреди помещения и поглядев на мужиков, глухо сказал:
— Мужики, дело вот какое… Степанова только что отправилась на встречу с Ахмадом. Взять вас с собой или идти за ней запретила, но вы и я наслышаны, кем является этот моджахед. От него жди любой пакости. В общем так, встреча у них назначена на четыре на старой лесной дороге в двух километрах отсюда. Подстраховать бы надо бабу, хоть она и говорит, что справится. Добровольцы есть?
Тут же шагнули Мешков, Бутримов и еще семеро. Остальные тоже начали подниматься с кроватей. Кто-то буркнул:
— Все пойдем! Маринку в лапы мясника мы не отдадим. Что же вы нас раньше не предупредили? Может и удалось бы совместными усилиями ее уговорить взять прикрытие. Давно ушла?
— Только что. Сразу идти не стоит. Спугнем гада. Да и ей на глаза лучше не попадаться. Проделать надо все тихо. Если удастся, взять Ахмада без шума. В общем, смотрите по обстоятельствам. Минут без двадцати четыре отправитесь, а пока отдыхать…
Марина легко нашла полузаросшую дорогу. Добралась до поляны на склоне. Это было совсем крошечное пространство между деревьями, диаметром не более тридцати метров, со всех сторон окруженное елями, дубами и редким кустарником. Дождь перестал. С легким шорохом с хвои падали тяжелые холодные капли. Ветер свистел в кронах деревьев. Временами, издалека, до Марины доносился скрип старого дерева, похожий на стон. Она внимательно огляделась вокруг. Прислушивалась несколько минут, стараясь уловить малейший звук. Никого не было. До назначенного срока оставалось почти полтора часа. Посреди поляны из земли торчал огромный валун. Серо-черная поверхность и коричнево-ржавая трава навевали скуку, но женщина не поддалась этому чувству.