У каждого свой путь.Тетралогия

Рябикина Любовь

— Мама, расскажи о войне. Там страшно?

Степанова вздрогнула. Внимательно поглядела на сына, только в эту минуту заметив темный пушок над верхней губой. Саша повзрослел и вытянулся, став по росту выше ее. Она провела ладонью по черным волосам и слегка прижала сына к себе. Чмокнула в макушку и вздохнула:

— Что рассказывать, сынок? Стреляют. На все мирные предложения федеральных войск бандиты пулями отвечают. Складывать оружие не хотят. И сколько война эта продлится, никто не знает. Политики мешают завершить военные действия.

Иван Николаевич вздохнул:

— Марина, ты отпуск снова после ранения получила?

Она отрицательно покачала головой:

— Нет, пап! На этот раз дырки во мне нет. Задание выполнила…

— Тут в деревне слушок прошел, будто Колька Горев в Чечне объявился. Не знаешь, правда или нет?

Степанова внутренне содрогнулась, но вида не показала. Родители внимательно смотрели на нее. Дочь удивленно пожала плечами:

— Откуда такие сведения?

— Ты знаешь, что сын Казвировых, Степка, офицер? Он в Грозном служит. На побывку приезжал месяц назад, говорит, что его видел в бинокль. Хотя и не уверен. Твердил, что уж больно похож. Видел он его среди чеченов. Марусю после этого в больницу увезли с сердцем, а Алексей замкнулся и почти не разговаривает. Даже на улицу не выходит. Витька отматерил Степку. Да и то сказать, столько лет ни слуху, ни духу и на вот! У Николая, должно, косточки сгнили, а родители все маются. Сходила бы ты к ним…

Дочь вздохнула и постаралась перевести разговор в более спокойное русло:

— Вот сегодня и схожу. Витек так и занимается фермерством?

Отец с энтузиазмом принялся рассказывать:

— Занимается не то слово! Расширил! Летом взял у колхоза в аренду коровник. Все равно пустует. Коров-то еще в прошлом году по осени к соседям перегнали. У двух дворов, что похуже, крышу стащил и стеклянные каркасы поставил. Полы выворотил, земли навозил и теперь лук зеленый выращивает. В полметра длиной перо вырастает! Говорят, в Москву возит и куда-то сдает по хорошей цене. В остальных дворах свинарник создает. С начальством районным договорился. В этом году собирается еще земли в аренду взять. Так что он теперь — Хозяин! Половина деревенских у него работают.

Степанова искренне удивилась:

— Вот это ничего себе! Тогда тем более надо заглянуть. Сейчас схожу…

Встала, собираясь идти в спальню, чтоб переодеться. Елена Константиновна, все это время молча наблюдавшая за лицом дочери, сказала:

— Марина, ты уж о Николае не начинай разговора, разве только если спросят. Маруся совсем плоха. Без нитроглицерина никуда не выходит.

Дочь кивнула. Дети переглянулись и попросили:

— Мама, можно мы с тобой? С Марленом и Сашкой поиграем.

Она кивнула:

— Пошли!

С визгом и хохотом ребятишки бросились мимо нее. С русской печки стащили валенки и просохшие за ночь брюки и рейтузы. Наперегонки натягивали свитера, застегивали пальто. Дед с бабкой смотрели на эту кутерьму и улыбались. Прежде чем уйти, Марина приготовила подарки для младших Горевых.

В новом доме Витька Горева Марина еще ни разу не бывала. Ее привели туда дети. Старый Барс вылез из конуры и беззлобно залаял на нее. Лай был отрывистый, хриплый и какой-то неспешный. Постаревший пес лаял словно по обязанности. Степанова четко произнесла:

— Барс! Снова не узнал?

Пес нерешительно помахал хвостом и женщина шагнула к нему. Стащив перчатки погрузила руки в густой жесткий мех на шее собаки. Прижалась к нему:

— Здравствуй, старик. Смотри-ка, морда совсем седая стала, да и клыки пожелтели…

Собака узнала ее и оскалила зубы «в улыбке». Вся задняя часть ходила ходуном от радости. Пушистый хвост, словно помело, со свистом рассекал воздух. Передние лапы дважды поднимались на плечи женщины, обнимая ее. Барс несколько раз лизнул Марину в лицо, заглядывая женщине в глаза. Юлька удивленно сказала за спиной матери:

— Барса вся деревня свирепым считает, а ты его спокойно обнимаешь.

Марина обернулась к детям:

— Когда-то давно, Витек нашел маленького костлявого щенка в крапиве. Он еще не умел лакать и лишь тоненько скулил. Я как раз приехала в отпуск. Притащила детскую соску с бутылочкой. Вот так и выходили. Барс все помнит.

На крыльцо выскочил Витек в накинутом на тельняшку ватнике, спортивных штанах и валенках. С криком:

— Маринка!!! — Он буквально скатился с крыльца. Сгреб женщину в охапку и закружил вокруг себя. Ватник упал на снег, а Горев даже не обратил внимания: — Вот уж не думал, что зайдешь! Проходи! И вы, гвардия, ну-ка в дом! А то морозно. А я-то думаю, чего это Барс погавкал и замолчал? Обычно он до хрипоты орет. Он тебя узнал!

Всей компанией вошли в дом. Из зала тотчас выскочили мальчишки, очень похожие друг на друга. С такими же непокорными вихрами на голове, что и у отца. Марина мгновенно вспомнила Николая, стоящего у ели и его непокорный вихор, торчащий из-под фуражки. Протянула детям по пакету с гостинцами. Услышала «спасибо» в ответ. Степанова и ее дети разделись. Женщина повесила пальто на вешалку и обернулась в приятелю:

— Татьяна твоя где?

— В теплице дни и ночи пропадает! Лук возделывает, будь он неладен! Вот мы с батькой и командуем в доме. Он готовит, я коров дою. Проходи на кухню, сейчас стол соберу, посидим-поговорим. Давно не виделись. Ты уж извини, что в комнату не приглашаю, детки все равно поговорить не дадут. Слышь, телик включили! Опять какие-то мультики смотреть станут.

Ребятишки, вчетвером, скрылись в комнате. Из-за красивой тяжелой шторы слева показалось лицо Алексея Гавриловича Горева. Он выглянул, чтобы узнать, кто пришел. Увидев Марину, вышел:

— Марина, доченька, здравствуй. Как живешь-можешь? Надолго ли приехала? Да ты проходи, проходи! Старуха моя что-то приболела нынче. С постели не встает. Оглохла на одно ухо, да и второе плохо слышит.

Алексей Гаврилович достал с печки безрукавку из овчины. Зябко поежился и одел на себя. Сел спиной к печке, внимательно разглядывая лицо молодой женщины чуть прищуренными глазами. Степанова обратила внимание, что он сильно сдал за последние полгода. Голова стала полностью белой, в усах большая часть волосков поседела. Даже брови имели серебро. Прибавилось морщин. Всегда гордо поднятые плечи опустились. Она встала со стула и не сдерживаясь, шагнула к старику, молча прижав к себе. Он легонько обнял ее за талию и тихо спросил:

— Кольку видела, да?

Она провела ладонью по плечу старика и вздохнула. Отошла к окну и села на табуретку. Витек обернулся от газовой плиты, забыв про сковородку с мясом. Оба Горевы ждали ответа, напряженно глядя на нее. Понимая, что скрывать не стоит, Марина ответила:

— Видела. Мы один на один дрались.

Витек в открытую спросил:

— Убила?

Она на мгновение опустила голову, а затем резко подняла ее:

— Не смогла, хотя хотела. Крови моих друзей на нем много. Но детство совместное вспомнила и не смогла. Фотографии ваши он у меня забрал. Вы простите, летом я вас по-тихому сфотографировала…