У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Прячась за деревьями, обошла поляну со всех сторон, стараясь не высовываться из-за деревьев и всегда иметь впереди укрытие. Временами ей приходилось добираться до следующего укрытия практически ползком. Бушлат и брюки промокли насквозь и покрылись грязью. Впереди мелькнуло что-то пятнистое и она резко замерла. Мимо нее торопливо прошел тот самый тип, что следил за спецами в Дуба-Юрте. Он оглядывался и прислушивался, но по-видимому ничего подозрительного не обнаружил.
Марина замерла за стволом ели, наблюдая. Он каркнул вороном. Было очень похоже. Издалека донеслось ответное «Кра-а». Степанова заметила, как парень облегченно вздохнул и начал устраивать поудобнее за обомшевшим пеньком. Женщина начала приближаться к наблюдателю, чтобы разобраться, но немного подумав, решила обождать и замерла. Что-то внутри скомандовало «Стоп».
На противоположном краю поляны появилось трое мужчин в гражданской одежде. Марина невесело усмехнулась: «Колька конченным подлецом стал. Я правильно сделала, что не дала ему времени для подготовки». Она осторожно отошла вглубь леса, маскируя следы. Охрана Горева осмотрела окрестности поверхностно. Прошлись по краю опушки. Степанова поморщилась: «Бездельники. Деньги, наверное, немалые получают, а службу кое-как несут». По всей видимости, они вообще не надеялись, что женщина явится. Покрутились еще немного, а затем отправились назад. Первый остался на месте. Степанова следила за троицей почти полкилометра и вернулась, убедившись, что они уходят совсем.
Вернулась на прежнее место. Тип в камуфляже продолжал прятаться за обомшевшим пеньком. Только теперь сверху на гниющем дереве лежала собранная снайперская винтовка и парень старательно вглядывался в оптику, рассматривая поляну, которая находилась, как на ладони. Марине тут же пришла в голову мысль: «Не тот ли это тип, что Монаха подстрелил?».
Степановой засада не понравилась и она направилась к бандиту, зажав в руке «Осу». Ступая бесшумно по мшистому ковру, все ближе и ближе подкрадывалась к снайперу. По дороге приглядела укромное местечко: корни вывернутой ели образовали нечто похожее на шалаш. Земля с корней не осыпалась из-за густо росшей травы и даже вблизи рассмотреть хоть что-либо в этом хаосе из корней было невозможно. До бандита оставалось метров десять, когда издалека снова донесся крик ворона. Стрелок ответил и в ту же секунду получил прикладом автомата по голове. Это Маринка бросилась вперед, преодолев оставшиеся метры за считанные секунды и по дороге решив не убивать бандита. Снайпер ткнулся лицом в мох, по виску потекла струйка крови.
Марина быстрехонько спеленала его, пока не очнулся. Заткнула рот и, откуда только силы взялись, оттащила в укрытие. Замаскировала следы, проведя по мху сучковатой палкой. Забрала винтовку с пенька и вернулась к пленнику. Из щелей между корней наблюдала за всем, что происходило вокруг. Горев шел уверенно, хотя часто осматривался и прислушивался. Он был одет в обычный армейский камуфляж. Поглядев на поляну и никого не обнаружив, Николай оглянулся и каркнул. Маринка преспокойно ответила. Горев поверил, что находится под охраной и вышел на край поляны. Встал за толстой елью, наблюдая за открытым пространством. Посмотрел на часы.
Степанова выбралась из укрытия и ползком подобралась со спины к бывшему приятелю. Оставалось не более пяти метров. Несколько минут разглядывала коренастую фигуру, приникшую грудью к еловому стволу. Она могла бы легко снять его, просто метнув нож, но все внутри взбунтовалось от этой мысли. Что-то мешало ей поступить так. Женщина даже не сняла автомат с предохранителя. Привалилась к ели спиной и сказала, не выглядывая:
— Зачем же пакости делать и снайпера приводить?
Он резко обернулся и прижался к стволу спиной. В руке был пистолет. Она заметила промелькнувшее на лице изумление. Ахмад цепко оглядывал деревья, силясь угадать, за которым спряталась бывшая подружка. Никого не обнаружив, Горев спросил:
— Что ты с ним сделала?
Она, все так же не выглядывая, ответила на вопрос вопросом:
— А что делают с врагом?
— Значит, убила?
Степанова усмехнулась:
— Может уберешь пистолет? Если бы я была такой же подлой, как ты, я бы давно выстрелила тебе в спину или метнула нож. Ты у меня на мушке.
Горев деланно улыбнулся и спрятал ТТ в карман:
— Смотрю, ты навыки не растеряла!
Она ответила со злой улыбкой, стараясь за ней скрыть ярость:
— Пока на земле имеются подобные тебе, нельзя мне навыки терять.
— Зачем звала?
— Убить тебя, но в честном поединке.
Он усмехнулся:
— Думаешь, получится?
— Давай попробуем!
Решительно вышла из-за дерева и замерла всего в пяти метрах от него. Николай тяжело уставился на женщину, продолжая прижиматься к стволу спиной. Лицо Марины было отчужденно-холодным и Ахмад мгновенно понял, что она всерьез собралась с ним драться. В душе все обмерло. Он мысленно выругал себя, что пришел на эту встречу. Она спросила, заметив, как бывший дружок приподнял пальцы и спрятал их в рукав:
— Нож метать собрался? Давай, мясник, кидай! Ты привык ножом орудовать. Только потом моя очередь! Умирая, я и то тебя убью!
Маринка, не скрываясь, выдернула «Осу» из петельки в рукаве, не сводя глаз с Горева ни на секунду. Тот сразу опустил пальцы. Жадно смотрел на постаревшее обветренное лицо. Сердце сжалось, когда до него вновь дошла такая простая истина — они стали врагами. У Николая холодок пробежал по спине, до такой степени ему захотелось прижать Марину к себе. Почувствовать мягкость и теплоту ее волос. Он смотрел на нее и не шевелился. Степанова начала приближаться к нему. Все так же не моргая, фиксировала каждое движение. Ахмад почувствовал в душе усталость и предложил:
— Может поговорим? Расскажи, как там мои…
Степанова зло усмехнулась, встав в паре метров от него:
— Твои? Дядя Леша твои взрослые фотки все сжег, ты умер для него. Тетя Маруся болеет, но и для нее ты не живой. Витек тебя пристрелит сразу, если найдет. Его дети не знают о твоем существовании. Понял? Ты для них умер. У меня есть фотографии, могу показать.
Он протянул руку:
— Давай…
Марина подошла вплотную. Понимая, что он не бросится, вытащила из внутреннего кармана документы и вытянула три фотографии. Летом, она тайком сняла отца, мать и племянников Кольки. Горев так и не двинулся с места. Женщина протянула фотографии и заметила, как затряслись руки у матерого волка. Ислам исламом, но он так и не смог отречься от родных людей. Ахмад судорожно вздохнул, разглядывая полностью седую голову отца и сгорбленную мать, стоявшую с палочкой у новенького палисадника. Двух веселых мальчишек с удочками на таком знакомом с детства угоре. Глухо спросил:
— Как пацанов назвали?
— Марлен и Саша.
Николай вскинул голову и она поразилась — Ахмад плакал. Крупные слезы текли по щекам. Заметив, что женщина удивленно смотрит на него, тут же опустил глаза:
— Странное имя у парня…
Женщина ответила:
— Ничуть. В честь тети Маруси и моей мамы. Мария и Елена!
Он попросил, не сводя глаз с изображений:
— Отдай мне эти фотографии…
Она решительно забрала фотки из его рук и положила в военный билет: