У каждого свой путь.Тетралогия

Рябикина Любовь

На рассвете 10 января колонна с бандитами и заложниками двинулась из Кизляра в Хасавюрт. Ранее отданный приказ «уничтожить колонну» стал невозможен из-за находившихся в автобусах заложников. Решили провести спецоперацию. Прапорщик Овсянников получил приказ соединиться с бойцами «Альфы». На БТРах спецов перебросили примерно на половину расстояния между Кизляром и Хасавюртом.

Возле самой дороги, в раскисшем снегу и грязи, спецназовцы устраивали место засады. Рассредоточились по обоим сторонам трассы на расстояние примерно метров в четыреста. Марина была среди них. Залегая, тщательно маскировали над собой вырытые ямки. Колонну решено было остановить направленным в сторону взрывом, а затем одновременно штурмовать все автобусы с заложниками, не дав бандитам времени для их растрела.

Но едва работа была завершена, как спецы по рации узнали, что боевики изменили маршрут движения и направились к Первомайскому. Овсянников выматерился. Грязные, измученные, не спавшие, спецназовцы и альфовцы снова вскочили на прибывшие БТРы и направились вслед за колонной.

В десять утра колонна с заложниками проследовала через село и подошла к границе между Чечней и Дагестаном. Догнавшие ее спецназовцы были удивлены неожиданным появлением вертолетов, которые обстреляли идущий впереди КамАЗ, а затем сделав разворот скрылись за холмами. Овсянников вскочил на броне от этого зрелища и завопил:

— Что делают? Что делают? Кто такой приказ отдал? Пусть бы шли!

Передний КамАЗ горел. Автобусы остановились. С трудом развернулись и направились в Первомайское. На въезде стоял блокпост. Село охранял новосибирский ОМОН. Милиционеры знали о колонне и спокойно смотрели на возвращение автобусов, решив, что операция завершена. Когда из автобусов посыпались бандиты, отстреливаться было поздно. Два десятка крепких мужиков попали в плен, словно глупые пацаны.

Оставив автобусы в центре села, бандиты захватили самые крепкие дома, выгнав хозяев. Несколько человек, которые отказались покинуть родные стены были расстреляны ими. Боевики превратили дома в крепости. Понимая, что выхода нет, заставили заложников и жителей села рыть окопы вокруг села. Отвратительная сырая погода, раскисшая земля мешали и той и другой стороне. Российские войска окружили Первомайское со всех сторон. Три дня продолжались безрезультатные переговоры с Радуевым.

Федералы подтягивали артиллерию, проводили рекогносцировку, стягивали дополнительные резервы. Ночью в захваченное село отправлялись спецы для проведения разведки. Это было сложно и опасно. Достаточно было выдать себя и обкуренные, обколотые бандиты могли расстрелять заложников. Марина дважды ходила на разведку вместе с мужчинами. Радуев упорно отказывался освободить захваченных в Кизляре людей. Тогда решено было начать штурм линий обороны боевиков.

Утром 15 января в бой первыми вступили вертолеты. К этому времени было известно, что заложников прячут по подвалам наиболее укрепленных домов в селе. Грязь, дым и пыль не успели осесть, как в атаку пошли десантно-штурмовые группы. Спецназовцы были среди них.

Зима перестала быть зимой. Слой снега вокруг села пропал, перепаханный множеством ног и взрывами. Грязь и масляно блестевшие лужи, вот что находилось вокруг. Радуевцы сопротивлялись упорно и лишь к полудню удалось дойти до первых домов села. Руки Марины устали, в кармане лежал последний сдвоенный магазин к автомату. Она плюхнулась в раскисшую грязь, не обращая на нее никакого внимания: все равно одежда была насквозь мокрой. Из-за постоянного бега и напряжения холод не чувствовался. Остальные были не в лучшем виде.

Женщина осмотрелась: в паре метров от нее застыл Иван Мешков, а слева кто-то из «Альфы». Она никак не могла разобрать, кто это, хотя знала в лицо многих. Впереди находилась металлическая ограда, а за нею кресты. Много. Это было кладбище. Впервые последнее пристанище не испугало женщину. Она осторожно выглянула и осмотрелась. Затем прислушалась. По редким выстрелам поняла, что первая линия обороны бандитов все же захвачена. Но здесь, в районе кладбища, атака захлебнулась. Четыре бандитских пулемета не давали поднять головы. Привлекать артиллерию не хотелось, чтоб не гневить местных жителей. Лишь к вечеру, обходным маневром, удалось выбить боевиков и с кладбища.

Продрогшие спецы устало добрались до ближайших домов, где услышали об особождении десятка заложников. Наскоро пожевав сухой паек, они попадали кто где и заснули, забыв снять мокрые бушлаты. Жарко натопленное помещение превратилось в настоящую парилку. От сырой грязной одежды поднимался вонючий пар, но усталые люди ничего не чувствовали. Маринка спала, привалившись спиной к боку прапорщика Овсянникова и закинув руку на шею Ивану Мешкову. К утру одежда просохла.

На следующий день все попытки прорвать вторую линию обороны боевиков оказались тщетными. Густой туман укрыл село и окрестности, мешая обзору. Артиллеристы не могли стрелять. Непролазная грязь хватала бойцов за сапоги и каждый шаг давался с трудом. Ко всему прочему разыгралась метель. Мокрый снег со шквальным ветром залеплял лицо. Снежные заряды мешали двигаться вперед.

17 января, когда немного развиднелось, командующий группировкой приказал выставить на прямую наводку три установки «Град» и произвести несколько выстрелов по зданиям, в которых забаррикадировались бандиты. Артиллеристы с блеском справились с заданием. Ни один жилой дом не был «зацеплен». Чтоб боевикам стало «весело», по всем каналам связи пустили дезинформацию, что к утру село будет сожжено дотла. И вот тут началось…

Ночью со стороны Азамат-Юрта к Первомайскому подошла вызванная Радуевым по рации довольно большая группа боевиков и попыталась помочь радуевцам выскочить из котла, но получила жестокий отпор. Связисты перехватили радиопереговоры и предупредили мотострелков. Оставив на снегу десяток трупов банда отступила и больше не рискнула пойти в атаку.

Зато ближе к утру на северо-западной окраине Первомайского появилась крупная группа боевиков. Вначале банда обстреляла плотным огнем из минометов и гранатометов позиции блокирующих село подразделений. Затем с криком «Аллах Акбар» кинулись в атаку именно в том месте, где залег спецназ. Это было ужасно. Более ста пятидесяти обколотых боевиков против пятидесяти с небольшим спецназовцев. Не чувствуя страха из-за дури, они в полный рост шли в атаку на позиии федеральных войск.

Как раненый зверь, Радуев прекрасно понимал, что в населенном пункте его ждет гибель и решил использовать последний шанс выжить. Он собрал все силы и кинулся на прорыв, навстречу наступавшей банде. Через три минуты стрелять стало невозможно. Зажатые со всех сторон спецы оборонялись отчаянно. Против них выступило более двухсот бандитов. Правда, федералы тоже начали стягивать силы к месту прорыва, но пока спецы дрались в кольце в одиночестве.

Дело дошло до рукопашной. Дрались всем, что попадало под руку: саперными лопатками, камнями, ножами, использовали приклады автоматов, как дубинки. Маринка чертом вертелась во все стороны, зажав в правой руке автомат за ствол, а в левой штык-нож. С трех сторон женщину старались прикрыть Мешков, Бутримов и Овсянников, но она то и дело уходила от их «опеки». Русский мат, чеченские ругательства и проклятья неслись над склоном. Хруст костей и стоны раненых, редкие выстрелы и тяжелое дыхание — все смешалось. Затем чеченцы откатились, чтоб через несколько минут кинуться в новую атаку.