У рассвета цвет заката.Книга 1
Шрифт:
— В идеале. Чтобы исключить возможность шантажа, если один из пары попадет в беду.
Сухой ответ капитана немного расширил Андуаш:
— В вас есть то, что в Мелонте истребляют не первое столетие, и в том варианте развития мира, о котором я знал, с этой задачей успешно справились. В вас есть жизнь. Быть живым — это не значит есть, пить и размножаться, это намного больше. Это то, что в разных мирах называют разными словами. Душа, ажар, джунара, арджей, таора. Искры древнего пламени.
Ни одно из названных слов я ни разу не слышала, но о чем говорит Манжур, поняла. И не удержалась:
— А у нас не называют никак…
— Нечего стало называть. Искру легко погасить, сохранить труднее.
— Войны? — спросил Леф.
— Войны, — кивнул Андуаш. — Живые в них погибают первыми, они всегда на переднем крае, даже если в тылу. И погибают не только физически. Ожесточаются, пробуют на вкус право сильного и не всем это право по силам, не могут вынести боль потерь и ищут замену утраченному. Много причин. Их и в мирное время хватает, а в войнах прогрессия растет с космической скоростью. Добавьте сюда то, что от родителей, в которых не было искры, дети с искрой не родятся. Не станет одного из пары, о сохранении полной искры можно забыть. Женская просто погаснет, от мужской к ребенку, если он все же родится от замены, она перейдет наполовину ослабленной. Дальше, если все повторится, ослабится еще и еще, до отголоска. Отголосок искры — уже не так мало, люди с отголосками — живые люди, но уже и не много. В прошлой реальности Мелонты и отголосков не осталось. Кроме двух феноменов, один из которых забрести в мир, где я тогда был. Причем я уже местами сомневаюсь, что гость был из той реальности. В том, что из этой, тоже сомневаюсь, хронология событий сбита.
— В любом случае, двое ничего не решали, — подключился к объяснению Сартар. — У Мелонты не было шансов. Теперь, возможно, есть. А вы немного узнали из того, о чем вам знать еще рано, — и сурово посмотрел на Манжура.
— Знайте, — разрешил тот. — Раз уж вы у нас Лучом отмеченные, и меня сюда из-за вас занесло, капля лишнего знания лишней не будет. Может, беречь свое богатство лучше станете.
— И начнете с того, что не будете прилюдно демонстрировать свои отношения. Для Вас, Ют-Раш, с Вашим статусом, положением и перспективами это особенно актуально. Я считал, что, когда император настаивал на прекращении ваших отношений из-за дальних рабочих перспектив Эргон, Вы это поняли. Ведущий маг императорской роты не имеет права на уязвимость. Я думаю, ами Ла-Апуш не откажет мне в любезности приютить у себя ами Эргон.
— Хлит… — в один голос выдохнули Лефлан и Андуаш.
— Один вопрос можно? — одновременно с ними попросила я.
Имя Ла-Апуш мне ни о чем не говорило, только о том, что ее возвращение обрадовало некого молодого человека и совсем не обрадовало императора, хотя одинаковая «хлитовая» реакция всех троих наводила на определенные мысли, но другие мысли их перебивали. Правда, о своей опрометчивости я тут же пожалела. Стоило чуть подождать и расспросить обо всем Манжура позже, но было уже поздно. Капитан Сартар их удивленное недовольство пропустил, а мой вопрос нет.
— Спрашивайте, Эргон.
На мгновение мелькнула шальная мысль спросить давно волнующее и выяснить, кто же он. То есть, опять не выяснить. Если уж они с Андуашем свой разговор отложили, то надеяться на ответ смысла не было. Поэтому задала я все-таки вопрос, возникший только что:
— А как отличить человека с искрой от человека без искры? — тут же сама нашла ответ и раскрыла ладонь со светящимися пятнышками: — По магии? Вот такой?
— Магия не при делах, — опроверг догадку Манжур. — Это бонус, причем, признаю, неожиданный. Искра для магии — обязательное условие, магия для искры — нет. А любить без искры невозможно. Тело не любит, любит душа. То же самое относится к дружбе, к умению различать добро и зло, к внутренним барьерам «можно» и «нельзя», к желанию защищать и оберегать близких и к неприятию жестокости, лжи, подлости. К вере. Теоретически, вы своих Всевидящих, типа, чтите. Практически, вы не верите, что они есть. В том варианте ближайшего будущего Мелонты, что прогнозировался, был бэсов хлит. Убийства, грабежи, насилие, дикий разврат и кайфующее на всем этом вампирское стадо. И очень скорое полное самоуничтожение. Так что вы меня тут почти приятно удивили. Все плачевно, но еще не рыдательно. Райб, вон, даже за порядочность борется, переживает, что нравы падают. Потом еще удивили. Как по порталам носитесь и тащите все, до чего дотянулись. Вы — в обобщении, относительно мира. Но это проблема, в принципе, решаемая, кому-то окна запечатать, кого-то в нужном направлении развернуть. Даже вот эта хлитова дрянь решаема, найдем, чем осадить, если айша-способ не прокатит, или сама распадется. Прорвемся, в общем. А с войной хуже, от нее хотелось бы уйти, чтобы контрольным выстрелом не стала и не вернула Мелонту к тому исходу.
— Не уйдем. Киллитенс уже под ружьем, маршируют по всем городам и выбивают из народа остатки человечности, — Сартар растер в пальцах и брезгливо стряхнул не растирающуюся пыль. — Это отсрочка.
— Не с вашей помощью? — поинтересовался Манжур.
— Нет, мы до него добраться не смогли. Не успели.
— Парни там?
— Раньше, на обманке.
После этого короткого диалога привередничать по поводу моего места моего проживания стало неуместно, мы просто встали и пошли за капитаном. Я и Сартар договариваться с Ла-Апуш, Леф к себе, в свои дворцовые апартаменты, Андуаш остался в приемной. У выхода из нее Лефлан спросил:
— Чарш, кто не вернулся?
— Лак-Симо и Талиф, — ответил Сартар.
Я не сразу сообразила, что смутило меня в их диалоге, и только когда мы уже стояли перед грустно вздыхающей блондинкой с необъятной охапкой подвявших цветов в руках и чопорной пожилой женщиной с колючим оценивающим взглядом, поняла: к нашему неприступному капитану Леф обратился просто по имени, а тот воспринял это совершенно спокойно. Со стороны Андуаша такое не удивляло, а от Лефлана… Мне очень захотелось немедленно с ним увидеться и долго приставать с вопросами об этой его жизни. Это откладывалось на неопределенный срок. Пока же я отвечала сама:
— Вайралада Эргон. Я чрезвычайно благодарна Вам ами Ла-Апуш за кров, предоставленный на время посещения столицы.
Глава 7, настоящее — Белое озеро — Найдол
Девятый год первого цикла третьей эпохи побед второй эры освободителей (3048 год по старому летоисчислению)
Остановленное Фаарром и Флэарри время осталось тайной для всех, кроме меня и лошадей. Я тайной делиться не собиралась и была весьма довольна, что лошадиный язык в комплект знаемых
мной не входит и потребовать перевода с него никому в голову не придет, потому как лошадям поделится своим присутствием при визите Всевидящих весьма хотелось, они нервничали, тянули морды к людям, ржали беспрестанно. А может причина была в том, что не все гости покинули Мелонту? Встречающего на Грани я ведь не видела. От этой мысли было довольно неуютно и вопреки уверениям Фаарра взгляд сам собой притягивался к Льянсу.
А взгляд Райна время от времени притягивался к его рукам и мелькало в нем что-то, похожее на надежду. Того часа, что мы еще провели на Белом, для восстановления было мало, особенно, если физическое состояние далеко от нормального, а восстановление замедлено. Состояние Льянса оставляло желать лучшего уже до плена, а три дня без еды и воды, связанным и в антикриониле еще никому не шли на пользу. Но Райнар был айша, Фаарр же, по его признанию, временно знал не все и в способностях айш ориентировался на мои знания, а за их полноту я бы с уверенностью не поручилась, так что замедление могло выйти не самым замедленным. Плюс само место, где мы находились. Озеро магией делилось щедро. В общем, почувствовать ее проблески Райнар был должен. И почувствовал. Тем более, что чувствовались они остро. Мне это ощущение было знакомо, я хорошо помнила свои первые минуты после снятия браслетов.
Возвращение магии Райна дарило надежду и мне, хотя особого повода для нее не было. Было непонимание, что делать дальше. Выхода я по-прежнему не видела. Единственное, что с магией Льянс сможет закрыться и обойти детекторы, проявить только желтую и подтвердить свою легенду о дезертирстве. Все, что он от этого выиграет, — отправится на колесо сразу, минуя пытки. Или попадет на ристалище. То и другое избавит его от жутких часов допросов, но не даст шанса выжить.
Я снова и снова прокручивала в голове все возможные варианты, отметала их, как невозможные, и возвращалась опять, не желая расстаться с надеждой. Все варианты разом потеряли даже не имеющийся смысл, едва мы вышли из Найдольского перехода. Генерал очередной раз перестроил маршрут, не было в первоначальном, оглашенном еще в Маршевском лесу, Найдола. И по доходящим до меня обрывкам разговоров никакой надобности в его посещении не было. Тем не менее от Белого озера направились мы туда.