У яда сладкий вкус

Новая Лола

Какого хрена она себе позволяет?!

Притворилась спящей, чтобы не приходить?! Ко МНЕ?!!!

Как только стальной лоб скрывается за углом, спрыгиваю с турника и иду за ней.

Отказалась от общения с тем, кто ее выбрал, чтобы пойти за приключениями к другим? Очевидно, да.

Очередная шкура, которой не стоит уделять внимания, но я за каким-то чертом иду следом и наблюдаю за ней. Внутри острыми когтями рвет органы злость. Кулаки сжимаю на автомате. Втягиваю воздух носом, как носорог в жару, только мне не помогает.

До входа в адскую обитель остается

пара метров, и, к моему удивлению, девчонка заворачивает к тропинке. Через нее можно добраться до поста охранника, а там и до выхода недалеко.

Стараюсь быть тихим, но один хрен наступаю на ветку, которая ломается от моего веса. Хруст прорезает пространство мгновенно, и черные лосины оборачивается, фокусируя взгляд на мне. Кажется, скрежет ее зубов слышен по всей территории университета. Срываюсь с места, как только эта мерзавка пускается на бег.

Сердце грохочет в грудной клетке, обдавая тело жаром. Девчонка старается изо всех сил, но, видимо, со спортом у нее не лады, потому что я догоняю практически сразу. В лесной зоне, куда обычно никто не суется. Чисто ради пробежек по утрам, и то не все. Небольшой закуток для любителей природы, да и для маньяков, если бы такие тут имелись.

Хватаю ее в охапку, но та шипит, словно змея, и кусает руку. Матерюсь так, что у самого уши закладывает, но не отпускаю свою добычу, которая орудует всеми конечностями. В итоге, вертимся с ней, как в блевотном «Шейкере»***. Она наступает мне на ногу, взвизгивает, когда падаем на землю, и цепляется в плечи пальцами, как только несколько раз перекатываемся и срываемся вниз в овраг.

*** «Шейкер» - один из видов аттракционов.

Глава 5. Тебе лучше не знать, как я могу успокоить.

Мадина

Врожденные инстинкты максимально и быстро оголяются, словно кто-то провел острым ножом по оплетке и сверкнул серебряной жилой на всю округу. Тело сверху сильнее, крепче и проворнее. Только, не смотря на голос разума, который верещит, что нужно сдаться, я продолжаю отчаянно сопротивляться. Хочется убрать руки ублюдка от себя подальше. Желательно вырвать их и выбросить на помойку, чтобы ни одна девушка не пострадала от действий университетских маньяков, у которых изо рта торчит золотая ложка.

Боль в боку. Удар по лодыжке. Земля с травой в глаза. Ничто не способно в данный момент усмирить волну необузданной ненависти к парню, который сжимал меня так, будто я его родная сестричка, нуждающаяся в опеке и «ласке». Я пинаю его, царапаю своими короткими ногтями везде, где могу дотянуться, и взываю, когда движение прекращается, а я встречаюсь локтем с деревом. Перед глазами пролетают искры от того, насколько нестерпима волна боли в конечности, только на это нет времени.

– Отвали! – рвано сиплю в лицо парня, которого Рита называла моим хозяином.

Ну уж нет! Я лучше сдохну, чем буду пресмыкаться перед богатенькими мальчиками без тормозов и принципов. Он, кажется, не замечает моих тщетных попыток вырваться, нависает сверху бетонной плитой, вклинивается

между ног, чем накаляет нервы и подпитывает ненависть. Я никогда не отличалась безумством, но сейчас оно бурлило в венах вместо алой второй отрицательной. Мои руки все еще свободны, и я, надеясь, что благодаря темноте, в которой мы барахтались, словно мухи в вязком сладком сиропе, Абрам не заметит, как дрожащие пальцы прощупывают почву около наших тел в поисках оружия самозащиты. Хоть что-то. Плевать что. Камень. Ветка. Все равно, чем я заряжу этому упертому ублюдку по голове.

Не думая о последствиях, издаю протяжный стон, когда Абрам ловит одну руку и прижимает ее к земле. Запястье жжет от силы, с которой он действует, не произнося ни слова. Из нас двоих голос подаю лишь я, а он рычит, как опасное дикое животное. С отчаянием взываю. Рядом нет ничего. Абсолютно ни-че-го, кроме травы и земли, которую я скребу ногтями.

– Тварь! – громыхает над ухом, когда целая жменя сырой почвы летит парню в глаза, а я, пользуясь заминкой, и скидываю его с себя.

Сердце подпрыгивает до самого горла. Готова поклясться, что чувствую в районе шеи безумные толчки и пульсацию жизненно-важного органа. Успеваю встать на колени и снова оказываюсь прижатой к земле в самой унизительной позе. Одной рукой Абрам хватает меня за растрепавшиеся волосы и жмет лицом в землю, а второй нагло притягивает задницу к своему паху.

– Отпусти меня!

Отплевываюсь от травинок и крохотных частичек почвы, орудуя руками. Как бы ни старалась, достать до стервятника ника не получается. Он слишком сильный. Внутренности дрожат от осознания, - я проиграла…

– Сейчас ты успокоишься, - цедит каждое слово у меня над ухом, пока я отрицательно верчу головой, - и я отпущу тебя.

– Больной ублюдок, - выплевываю эти слова, вкладывая в них всю силу своих злости и отчаяния, которые маленькими червями двигались по плоти.

– А ты у нас здоровая? – усмехается, очередной раз тыкая носом в землю, потому что моя попытка вырваться вновь оказывается провальной.

Часто дышу, приводя дыхание в норму. Легкие горят огнем. Ощущение такое, словно я вот-вот их выплюну. Замираю, прикрывая веки. Чертов Абрам! Чертовы извращенцы! Готова завыть от бессилия, но затыкаюсь, еле справляясь с одолевающими меня эмоциями.

– Вот так бы сразу, - хватка парня слабеет, и он отстраняется от меня, позволяя подняться.

В темноте не могу разглядеть его глаз, но догадываюсь, что там нет ни единой хорошей эмоции. Шиплю, когда он пытается схватить меня за запястье.

– Тебе мало? – рычит, разрывая пространство вокруг нас.

– Я не собачка на привязи, - отвечаю ему в тон и слышу утробное рычание, от которого непроизвольно ежусь.

Абрам подходит ко мне настолько близко, что я чувствую, как шевелятся волоски у виска от его рваного дыхания. В глаза не смотрю. Застываю в позе столба. Если подниму голову, то снова приложу лбом к его носу.

– Иди за мной, - приказывает, а я сцепляю зубы, - дернешься, и я за себя не ручаюсь.

– И что ты мне сделаешь?