У яда сладкий вкус
Шрифт:
– Тебе лучше не знать, как я могу успокоить, - отсекает мою провокацию и толкает вперед.
Сразу тру рукой бок, к которому он посмел прикоснуться. Мы идем по оврагу, и я рыщу глазами по всему, что могу разглядеть. Кустам. Деревьям. Мгла скрашивает многое, и вероятность убежать у меня небольшая, но она есть, а я очень хочу оказаться за пределами университета. Делаю самое глупое, что можно было, попросту срываюсь на бег, зацепляюсь ногой за какие-то ветки и падаю. В нос и глаза ударяют брызги грязи, но мне не позволяют долго пребывать в таком положении. Рычание над ухом, и вот
– Отпусти меня, - говорю спокойно, а он молчит, выходит на освещенный участок территории и направляется к зданию общежития, но сворачивает за угол к другой тропинке, и мое сердце пускается вскачь, - куда ты меня тащишь?
Парень молчит, чем выводит меня из себя. Ерзаю в его руках и получаю, о боги, по заднице так сильно, что ягодицу припекает!
– Козлина!
– Ага, - наконец-то удостаивает меня ответа, и волочет в здание.
Поднимается по лестнице. В полутьме слышу, как открывает дверь, но вверх тормашками не так-то просто понять, где я. Очевидно он притащил меня в какую-то комнату. Коридор. Еще одна дверь. Яркая вспышка света. Резкая перемена положения в пространстве. Во все глаза разглядываю Абрама, который закинул меня в душевую кабинку и смотрел прямо в глаза.
– Какого… ты делаешь?!
Сердце ударяет о ребра с такой силой, что вместо крика у меня выходит какой-то дохлый сип, когда парень стягивает с себя грязную футболку, кидает ее на пол и нажимает на какую-то кнопку. Меня окатывает теплыми струями воды так внезапно, что я захлебываюсь.
– Нет! – толкаю его в тот момент, когда он пытается забраться ко мне.
– Нет? – одна бровь подозрительно изгибается, а Абрам застывает, крепко сжимая челюсти.
– Выпусти меня, - голос вибрирует от эмоций, сдавливаю кулаки, чтобы не вмазать ему, - или убей. С тобой в одном душе я стоять не буду.
Смотрит на меня пару минут, пока вода смывает грязь и следы нашей борьбы, и кивает. Слишком спокойно. Отступает, и я делаю вдох. Зря.
Двери кабинки захлопываются, и этот гад нажимает на другую кнопку. Теплый поток воды сменяется ледяным, и я взвизгиваю.
– Нет, так нет, - слышу насмешливый голос из-за тонкой преграды между нами, - наслаждайся, а я посмотрю.
Глава 6. Мне такая заноза в ... ни к чему.
Адам
Я не садист.
Эта мысль крутится в башке, когда смотрю на девчонку, съежившуюся в душевой кабинке от холода. Глаза, как у дьяволицы, - чёрные. Челюсти сжимает и кулаки, пронзая меня ненавидящим взглядом.
Это карябает моё самолюбие. Равнодушие, которое я так оберегал и сохранял на протяжении нескольких месяцев, летит на пол вместе с грязной футболкой.
Чтобы не сорваться, отхожу к стене, прислоняюсь к ней спиной, убираю руки в карманы джинсов и внимательно изучаю добычу, наклонив голову набок. Она ниже меня. Удивительно, как умудрилась дать мне по носу с таким ростом. Кнопка с тонкой талией и отменной задницей, которая сейчас, к сожалению, скрыта от моих глаз, зато грудь
Тонкая ткань топа промокла и прилипла к телу. Даже сквозь толстое стекло кабинки вижу ее темные соски, превратившиеся в горошины от ледяной воды. Зрелище то ещё. В связи с отсутствием секса несколько дней вызывает прилив крови к члену, и он в призыве к действиям дергается и упирается в плотную джинсовую ткань.
Скриплю зубами и прищуриваюсь, возвращаясь к лицу в край оборзевшей девки. Ненависть в её взгляде никуда не исчезает и, кажется, разгорается еще сильнее. Она ловит мой взгляд, направленный на грудь. Замирает. Глаза увеличиваются, а моя левая бровь взлетает в вопросе, пока девчонка прикусывает губу. Нижняя полнее верхней. Идеальные алые губки, которые любому бы хотелось увидеть на стоячем члене.
В грудине вибрирует от того, что добыча проводит руками о своей груди и смотрит на меня. Кровь разгоняется по венам стремительно, выкидывая картинки того, как я нагну сучку раком и буду показывать, где ее место, которое она так хотела получить. Замерзшие пальчики приближаются к краю топа, и она тянет его вверх, оголяя часть полушарий. На автомате отклоняюсь от стены и впиваюсь взглядом в оголенные участки тела. Вот только она не спешит снимать с себя одежду. Какого-то хера медлит, а потом и вовсе возвращает промокшую ткань на место.
Улыбается чертовка, показывает мне два фака и указательным пальцем правой руки водит по стеклу кабинки, очерчивая три слова – «хрен тебе, мудак». Сжимаю челюсти, а она поднимает голову и складывает руки на груди. Другая давно взывала бы от холода, а эта уперто стоит и мерзнет, задирая свой нос к небу.
От злости перекрывает. Мог бы зайти к ней и взять то, на что она подписалась приездом в университет. Делаю пару шагов и останавливаюсь, припечатывая его взглядом. Губы посинели. Дрожит, но, сука, упорно держит спину ровной, и глаза безумные наполнены ненавистью.
Снова внутри неприятно царапает. Не хочешь по-хорошему, значит, будем по-плохому. Выключаю холодную воду и открываю дверки кабинки. Воздух сразу накаляется несмотря на то, что тело напротив меня похоже на сосульку. Перестает дышать и с подозрением смотрит на мои руки.
– Что тебе от меня надо? – задает самый глупейший вопрос, который можно было придумать.
Игнорирую. Рассматриваю ее тело, которое теперь находилось очень близко и призывало к действиям. Сжимает себя руками, словно это поможет, вызывая у меня очередную усмешку. Цирк, конечно, на десять баллов из пяти. Актерский талант не должен пропадать.
– Раздевайся, - голос хрипит, а карие глаза увеличиваются в два раза, - что вылупилась? Начала снимать, так скидывай все. Оценю грязь, которая мне досталась.
В темных зрачках мелькает молния, не иначе, и тут же щеку опаляет от удара. Голова чуть с плеч на кафель не падает. Кровь заменяет злость. Сжимаю кулаки, возвращая взгляд девке без башки. Мозгов в черепной коробке кот наплакал. По-другому не могу интерпретировать ее необдуманные действия.
– Грязь – это ты, - выплевывает мне в лицо и тычет пальцем в грудь, стуча при этом зубами, - и твои друзья-извращенцы.