Уайклифф разрывает паутину
Шрифт:
– Какая именно область изящных искусств была специализацией мистера Харви?
– Мы – всего лишь маленькая фирма, мистер Уайклифф, хотя все равно можно сказать, что Харви по большей части занимался старым фарфором и живописью…
Поднявшись на второй этаж, Уайклифф обнаружил там Керси и Люси Лэйн. Керси выглядел понурым и усталым. К концу дня его щеки и подбородок покрылись темной щетиной, которая на фоне бледной кожи придавала его лицу откровенно болезненный вид.
– Я все утро таскался от Рулов к Мойлам, а от
– Ну и?…
– И ничего! Ощущение такое, что плутаешь в кромешной тьме. У Фокса тоже никаких сдвигов. А еще я снова пошел посмотреть на тот след, что якобы оставило колесо тачки. Теперь я думаю, что это вовсе не след колеса. Я провел по земле обломком ветки и получилось точно так же.
– Простой деревяшкой?
– Я в этом совершенно уверен… Хотя почему простой? А эта резная фигурка? Кто-то с нами шутки шутит, считает себя умнее всех, как многие дилетанты. Но факт остается фактом: тело девушки доставили прошлой ночью к обрыву над каменоломней. Беда в том, что никто ничего не видел и не слышал, кроме всплеска. И меньше всего толку оказалось от нашего сони дубоголового, хотя с его поста вся местность была как на ладони.
– Достаточно прикрепить доску к паре детских прогулочных колясок, и можно возить что угодно, не разбудив соседей, – заметил на это Уайклифф.
– А инвалидная коляска миссис Иннес? – бросила Люси Лэйн, на мгновение оторвавшись от бумаг.
– И это не исключено, – кивнул Уайклифф. – Однако не ошибаемся ли мы в главном? Мы все время исходим из того, что труп девушки прятали где-то в окрестностях фермы. А что, если на территории кемпинга?
– Берти Харви? – Керси скорчил гримасу.
– Кстати, где он был прошлой ночью?
– По его словам, уже к полуночи он завалился спать. Если нужно, это можно проверить, поговорив с его женой.
– Он не спит с женой.
– Ого! Вы, я вижу, уже завели себе агентуру внутри этого дома, сэр. Но все-таки ни один нормальный человек не стал бы тащить труп вверх по склону только для того, чтобы сбросить его вниз с шумным всплеском, ведь так?
– Ему и не пришлось бы так утруждаться. От карьера до поля для гольфа, принадлежащего кемпингу, есть превосходная и совершенно ровная тропа. Что еще тебе удалось установить?
Керси сделал начальству немногословный доклад.
– Таким образом, Джейн Рул признает, что продала стол и бюро, а Берти Харви не отрицает, что содействовал ей в этом?
– Да, и, вполне вероятно, другие предметы меблировки они тоже сбагрили на сторону. Ее, конечно, можно попытаться привлечь за корыстное присвоение чужого имущества, но только нашему расследованию это никак не поможет. А Харви и вовсе просто отбрыкаться. Откуда ему было знать, что мебель не принадлежит Джейн?
– Отправь кого-нибудь выяснить, что именно было продано, где и сколько ему заплатили.
– Записано, сэр, но только что это нам даст?
– Это расширит наши познания. Так, а что вы думаете об Иннесах?
Керси наморщил лоб.
– Чудаковатая пара! Загадочные люди. Боюсь, они не моего поля ягоды, и потому мне трудно их понять. Здесь, конечно, не обойтись без нашей интеллигенции, – при этом Керси бросил выразительный взгляд на Люси Лэйн.
Керси обладал грубоватым чувством юмора и сделал одной из мишеней своих шуток «образованную» Люси Лэйн.
– Я вообще считаю, пора создать спецподразделение для допроса свидетелей, у которых за плечами больше семи классов.
– Сказал бы уж, больше десяти, – заметил привыкший к его плоским остротам Уайклифф. – Стало быть, Иннесы прошлой ночью ничего не видели и не слышали?
– Это если им верить.
– Хорошо, теперь ты, Люси.
Люси Лэйн сжато, но выразительно обрисовала обстановку в доме Клемо.
– Непонятно откуда, но у Эстер на лбу появилась довольно глубокая царапина. К тому же она повредила правую руку. Говорит, оступилась на заднем дворе.
Разумеется, живейшую реакцию вызвал рассказ Люси о карандашном наброске, письме из Национальной галереи и фотографии обнаженного Берти.
– Надеюсь, ты сняла со всего этого отпечатки пальцев и сделала ксерокопии?
– Само собой. На рисунке и письме отпечатки пальцев нескольких людей, а на снимке – только двоих. Их сейчас сверяют с картотекой.
– Девчонка, выходит, тоже хороша, ежели хранила такую фотографию, а?
– Я полагаю, коллега считает, что снимки голых девиц – это нормально? – подпустила яду Люси в ответ на реплику Керси.
– Более естественно, это уж точно.
Терпение Уайклиффа иссякло.
– Хватит спорить! Давайте обдумаем факты. Если Харви состоял с девушкой в интимных отношениях, то…
– Что значит, «если», сэр? Состоял, и это совершенно очевидно.
– Возможно, ты прав. В любом случае нам необходимо еще раз допросить Берти. У нас есть основания прижать его как следует. Теперь подробнее о рисунке и письме из музея… Люси?
Чтобы Люси Лэйн заговорила, не сдвинув брови в линию и не взвесив свои слова, такого никто не видел. Она сосредоточенно перелистала блокнот, хотя в этом явно не было большой необходимости.
– Каким-то образом Хильда получила доступ к картине. Предположительно кисти Писсарро. Ей нужно было ее атрибутировать. По всей видимости, в живописи она разбиралась не очень, но сообразила, что Писсарро в наши дни стоит больших денег.
– Сколько примерно? – спросил Керси.
– Я навела справки, и вот вам ответ: за самого маленького Писсарро, а это те размеры, что указаны на рисунке, при наличии добротного сертификата подлинности можно выручить двести тысяч и больше.