Убить Императора. Шаг 1
Шрифт:
— Сколько ты выделишь мне человек? — невозмутимо уточнил Эфи, пытаясь унять жар, ударивший в щеки.
— Человек? Я думал, ты и один справишься… — заметив раздражение на лице брата, Аластер громко рассмеялся. — Я шучу! Двадцати тебе хватит.
Эфингем согласно кивнул и протянул мужчине здоровую руку. Выпустив смешок, Ал сжал ту с такой силой, что чуть не лишил брата здоровой конечности.
Старший Цепеш заботливо проводил мальчишку, что прихрамывал на левую ногу, к библиотеке, где на столе лежала папка с личным делом каждого повстанца, где было изложено все,
Имя: Карл (Фамилия неизвестна)
Возраст: 20+
Примечательные черты: отсутствуют
История: выходец мафиозной группировки «Безликие»
Кол-во убитых: 10+
Имя: Ленни (фамилия неизвестна)
Возраст: 25+
Примечательные черты: седые волосы, бледный шрам на левой щеке.
История: числился бесприютным сиротой, после смерти хозяйки приюта при неизвестных обстоятельствах сбежал
Кол-во убитых: 15+
Имя: Белоголовая всадница
Возраст: 20+
Примечательные черты: светлые волосы, голубые глаза, белый байк, синий комбинезон.
История: Неизвестно
Кол-во убитых: 20+
Дела двух прочих членов организации были и вовсе пусты. Какой-то старик и темноволосая женщина — вот и все, что было о них известно. Эфингем резонно предположил, что старший из известных членов группировки — их возможный лидер.
— Вот видишь, кого ты упустил? — склонившись над плечом брата, уточнил у него Цепеш, давя на совесть. — Позволь услышать твой план.
Перед ответом мальчик завис, склоняя голову над картой местности.
— Сначала фиктивным возгоранием я выкурю их из здания, — прошептал Эфи так медленно, словно ожидая, что Аластер в любой момент рассмеется и оборвет ход его мысли. — Потом, взяв в кольцо, не позволю отступить.
— Дерзай, — согласно кивнул Аластер и похлопал брата по плечу.
***
Среда, 2 июля 2025 года
Тринадцатая колония Британской Империи
Поместье двенадцатого графа Аддерли
Голос в голове звучал так ярко, словно наяву. Хотелось закрыть уши руками и не вслушиваться, делать вид, что все это не по-настоящему. И даже когда ему почудилось, даже когда он наконец расслабленно выдохнул. Это повторилось вновь:
— Я знаю где ваша сестра, — вторил в памяти голос женщины.
Он не поверил. Разумеется, нет. Долгие годы своей жизни он посвятил поиску хотя бы самой дальней родни, чтобы многократно убедиться: он — последний представитель некогда широкого рода. Как он мог не найти родную сестру?
А он искал? Нет. Ведь лично видел её смерть, а значит сомнений быть не могло. А теперь… В глубине его души родилась скромная, робкая надежда, которую он не мог задушить. Слишком невинной, слишком искренней она ему казалась.
Прямо как
С днем кровавого четверга принято поздравлять, ведь культура Британии считала эту дату избавлением от той опасности, что нависала тяжелой тенью над Короной. Разумеется, Короне угрожали такие люди, как его отец.
Сайлас Кристалл Аддерли был человеком столь беззлобным, что с трудом отгонял назойливое насекомое. Он полагал, что у каждого в этом мире есть свое предназначение, и своим считал помощь обездоленным. Миллиардер, филантроп, гуманист — он подавал руку помощи, протягивая в ней щедрые суммы тем, от кого все отвернулись. Ему благодарен был каждый тринадцатый, которых он гордо называл американскими братьями.
За это его заподозрили в измене Короне. Прошлые правители полагали, что любое подозрение не может быть рождено беспочвенно, ведь дыма без огня возникнуть не может, за что и казнили Сайласа и всю его семью, оставив в живых лишь семилетнего сына, да скромную часть прислуги.
Малолетнего Ллойда отправили в рекрутский полк, где он изучил искусство боя и стратегии, после чего был освобожден и выучился юриспруденции. Все это время за фамильным поместьем Стратмор присматривали выжившие после кровавого четверга слуги.
Вернувшись домой почти через десять лет, он с трудом узнал поместье и его обитателей, а те долго дичились его. В доме больше не было старого дворецкого. Не было никого из родных. Он бы и вовсе не узнал отчий дом, если бы не знакомое выражение уставших глаз овдовевшей кухарки и огненно-рыжие пряди её дочери. Бертильда изменилась до неузнаваемости. Когда-то маленькая и озорная девчонка, превратилась в выдержанную леди с густыми волосами и горящим взглядом.
Жизнь потекла в новом русле, но в голове то и дело возникали разномастные воспоминания из счастливого детства, что было так неосторожно разрушено. Он хотел бы мстить виноватым, но, не теряя желание жить и жить достойно, он отыгрывался на других, даря то же горе, что сам переступил когда-то.
— Ты же понимаешь, что тебя дурят, Ллойд? — почти прошептала Берта, на немецкий манер коверкая слог. Она много лет не могла избавиться от акцента родного языка.
— Я еду, чтобы убедиться в этом, — упрямо выдохнул он, силясь сдержать смех, что всё ещё рвался из груди. Водитель обернулся, косясь на парочку сзади, но лишь тяжело вздохнув, продолжая двигаться по указанному маршруту.
Джина, та самая женщина, что встретилась ему на балу, назвала место встречи условно, давая шанс Ллойду удостовериться в правдивости её слов.
— Встретимся там, где все произошло, — прошептала она, удаляясь.
— Останови машину за углом того дома, — указал Ллойд водителю, наконец прекращая истерический смех.
Серые здания бледного города смотрели тускло, переглядываясь друг с другом в отражениях. Этот райончик, когда-то пышущий не роскошью, но добрым достатком, теперь достался обездомевшим и отчаявшимся — тем, кому некуда было идти.