Убить ворона
Шрифт:
Ритм бега все нарастал, но чувствовалось, что у Савельева наступает предел, что этот рывок всего лишь агония загнанного зверя. Еще мгновение, и Антон бросился на спину человеку в тулупе и свалил его. Они покатились кубарем в овраг, связанные крепкими объятиями. Антон ощутил на лице горячее дыхание соперника, увидел его нервный оскал и почувствовал бешеную силу отчаявшегося человека. Савельев выхватил из-за пояса огромную финку и со всего размаху полоснул по ногам Антона. Опер боли не почувствовал, только что-то теплое полилось в его ботинки.
Подоспевшие Грязнов с Маратом уже потеряли беглеца из виду, а драгоценные минуты, потраченные на помощь Антону и транспортировку его назад в кабину вертолета, сыграли роковую роль. Когда машина снова принялась утюжить лес, Савельев пропал, словно его унесли инопланетяне.
– Да куда ж он делся, сволочь? – нервничал Грязнов.
Напрасно пилот крутился по нескольку раз в одном и том же месте, напрасно он рисковал, максимально снижаясь, больше черная фигурка не появилась среди деревьев.
– Все! Отлетались! – вздохнул он.
– Как? – заревел Грязнов. – Почему? Мы не можем уйти ни с чем.
– Вы не можете, и я тоже не могу. Горючее заканчивается, да и сумерки спускаются. Амба.
Отчаянию Грязнова не было предела. Впервые в его профессиональной жизни произошел такой крутой облом. Слава Славы грозила закатиться на самом излете его карьеры.
Глава 48. КЛЮЧ И ДВЕРЬ
Елена, возвращаясь с работы, поднималась по лестнице к себе домой. Она подошла к своей двери, достала ключ. И вдруг, услышав сзади какой-то шорох, резко повернулась. Первоначальный испуг ее прошел, когда она поняла, что напугавшие ее звуки были из квартиры родственницы Сабашова. Елена, вызывающе улыбаясь, посмотрела в глазок напротив. Потом подошла к квартире соседки и позвонила. Никто не открыл. Глазок с внутренней стороны квартиры осторожно прикрыли рукой.
«Не надо нервничать, – успокаивала себя Елена. – Неужели моя жизнь может как-то измениться, если за ней будет кто-то пристально наблюдать? Пусть люди развлекаются. Следят за чужой жизнью те, у кого нет своей», – усмехнулась Елена, войдя в свою квартиру.
Елена разделась и набрала номер телефона.
– Могу ли я поговорить со следователем Турецким? – спросила Елена.
– А кто его спрашивает?
– Моя фамилия Савельева. Елена Георгиевна.
– По какому вопросу? – поинтересовался вежливый голос.
Это начинало раздражать Елену.
– По личному, – ответила она, слегка повысив голос.
Трубка сделала паузу.
«По всей видимости, там фиксируют все звонки», – догадалась Савельева.
– К сожалению, следователя Турецкого сейчас нет. Может быть, что-то передать ему? Я думаю, он вам перезвонит, когда появится.
– Я звонила ему сегодня утром. Ему передали
– Да, конечно. Я думаю, что у него не было возможности вам перезвонить.
– Спасибо, – сказала Савельева и повесила трубку.
«Может быть, он действительно так занят, что не может мне даже перезвонить?» – подумала Елена.
Она достала из бара пачку сигарет.
«Хотя для этого нужно всего несколько минут. Хотя бы после работы. Перед сном – из гостиницы», – Елена закурила.
Она курила теперь дома постоянно. И сейчас вспомнила предупреждение Турецкого о привыкании к никотину. И хотя табачный дым продолжал вызывать у нее отвращение, но сам процесс курения притягивал, успокаивал и помогал сосредоточиться. А может быть, это только казалось?
«Нет, его отношение ко мне явно изменилось», – подумала Елена.
Савельева перешла в спальню, хотела лечь, отдохнуть. В последние дни ее мучили по ночам кошмары. Она засыпала только с димедролом. Голая стена над кроватью, где некогда висела медвежья шкура и ружье, неприятно действовали на ее бурное воображение.
«Неужели Андрей мог убить человека? – Елена представила себе, как он берет ружье, целится, стреляет. – Разве можно выстрелить в такого человека, как Валентин Дмитриевич? На него же просто рука не поднимется».
Елена представила себе, как, наверное, беспомощно смотрел Сабашов через очки в лицо своему убийце. А может, стреляли в спину?
«Нет, Андрей не мог убить. Хотя бы потому, что он трус. Хотя, наверное, можно убить человека и от трусости. Или же спасая свою жизнь. Но куда же влез Андрей, если ему приходится сейчас скрываться и, может быть, даже убивать? И неужели мы настолько с ним чужие люди, что он ни разу мне ни о чем не обмолвился?»
В дверь позвонили.
«Турецкий?» Елена сорвалась с места.
На пороге стояла Катя, ее коллега из школы – учительница истории, которая давно уже набивалась к ней в подруги.
– Можно, Леночка? – прошла она в квартиру. – Я и по делу, и так, по дружбе.
Они прошли в комнату. «Подруга» с интересом огляделась по сторонам.
– Лена, вот тут нужно заполнить анкеты для летних лагерей. Мы тебя главной пионервожатой планируем, не возражаешь? – Она выложила анкеты на стол.
– Не возражаю, – ответила Елена.
– Только, Леночка, здесь не забудь свои паспортные данные вписать. Я вечерком загляну, заберу, ладно?
– Хорошо, – Елена отложила анкеты в сторону.
– И обязательно все нужно сдать завтра. Не забудь!
Катя еще раз с любопытством оглядела комнату и наткнулась на пепельницу с сигаретой.
– Ну как там со следствием, что-то движется? – «Подруга» удобно расположилась в кресле, готовясь услышать последние новости из первых рук.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Савельева.
– Говорят, тебя самый главный следователь постоянно навещает и вводит в курс дела, – коллега снова взглянула на пепельницу с сигаретой.