Убит заочно
Шрифт:
«Я не лгала, – сказала она жестко. – Все, что я сказала, – правда».
Узор стал немного ярче. «Вы что-то опустили».
«Да, опустила. Думаю… Думаю, мне просто не понравилось, в каком направлении начал двигаться Кэзо в прошлом году, и я пыталась отдалиться от него. Понимаете, я испугалась. Мы виделись после его приезда – за несколько дней до нашего отъезда из Эгретии. Однажды вечером он повел меня в эту маленькую таверну на Кливи Инфериор. Вначале я думала, что мы просто встретимся там с его друзьями. Это довольно спокойный район, где живут многие влиятельные купцы. Но, оказавшись там, мы сразу пошли в дальнюю комнату – за всеми столиками и танцовщицами. Мы спустились в подвал и уже там встретили некоторых людей. Комната была полна
Мы сели с одной стороны стола. Кэзо ничего не говорил, лишь велел мне ждать и смотреть. Через какое-то время музыкант, которого не было видно, начал играть на лире что-то звериное, немелодичное. Сквозь дым засветилось что-то красное, и вошел низкий лысый человек в странном балахоне с темной пудрой вокруг глаз. Он говорил о вечной жизни, о богатстве и бедности, о нарушении естественного порядка и о получении того, что по праву принадлежит им.
Если честно, я подумала, что он какой-то ненормальный, самозванец. Он пытался выдать себя за одного из митзран, но он явно таковым не являлся. Ни один человек, исповедующий наши традиции, не стал бы говорить такое. Однако Кэзо был одурманен. Он ловил каждое его слово и все говорил об испытаниях на верность, которые нужно пройти, о том, что только избранные будут возвышены и посвящены в эти знания, когда, наконец, будут достойны. Дошло до того, что я больше не могла выносить этого, и решила уйти. Кэзо хотел остаться, мы поссорились, и я одна пошла домой.
После этого случая я перестала с ним общаться, по крайней мере пыталась. Он был все еще одержим мною, но только тогда я поняла, что это на самом деле было, – одержимость. Он ни разу не извинился за то, что отпустил меня ночью одну домой, а только пытался убедить меня пойти с ним туда снова, чтобы обрести «светлое будущее», как он это называл. Я пыталась избавиться от него, так как ничего этого не хотела. К счастью, я вместе с труппой уехала из Эгретии в Геллику сразу после ссоры и с тех пор его не видела».
Я посмотрел на стол. Узор побледнел, пульсировал медленно и спокойно. Она говорила правду.
«А кто был этот мужчина? Вы знаете его имя или что-либо о нем?»
«Я почти ничего о нем не знаю. Видела его всего однажды, после чего отказалась ходить туда. Позже Кэзо сказал, что его зовут Зимаксис».
Я шел домой медленно, погруженный в размышления. Махатикса рассказала все, что знала, – в этом я был уверен. Закончив допрос, я чувствовал себя виноватым, что было для меня непривычно. Я плохо обошелся с ней и предложил помочь донести Харкхуфа к их жилищу. Никогда не позволяйте красивой женщине плевать вам в спину, как говорил мой отец.
Вначале она отказалась и больше не хотела иметь со мной никаких дел. Пытаясь улучшить ситуацию, я дал понять, что поверил в ее сказку о Зимаксисе, и уверил, что выведу его на чистую воду. Все оправдания и щедрая плата за беседу, казалось, слегка смягчили ее мнение обо мне, хотяя сам я слабо верил в свои слова.
Я опять предложил ей дотащить Харкхуфа, но Махатикса посмотрела на него с отвращением, выбила из-под него стул и громко сказала: «Пусть эта свинья спит тут на полу! Охранник из него оказался никудышный, так что он заслужил все, что с ним произойдет». Сказав это, она еще раз пнула его в бедро.
Я проводил ее до жилища труппы, таща за ней тяжелую тушу Харкхуфа. Несмотря на отвращение, она все же остановилась, чтобы помочь мне. Такие труппы держатся вместе как настоящая семья, так как знают, что помощи больше ждать не от кого. Совместные усилия по транспортировке пьяного охранника несколько улучшило ее отношение ко мне, и я расстался с ней, не получив плевка в спину.
По пути от гостиницы я размышлял над всеми вопросами, возникшими в тот день. Кем был этот загадочный Зимаксис? Обладал ли он действительно реальной силой? Или предположение Махатиксы о том, что он самозванец, верно? Если он и наложил на Кэзо убившее парня заклинание, как ему удалось все скрыть от магистров Коллегии Инкантаторум? Как мне обличить его? Имеет ли Друсус к этому отношение или он невиновен?
Действовать нужно осторожно. Свои уловки я могу практиковать лишь в паршивых тавернах на чужестранках с плохой репутацией, но это не то, что подействует на таких, как Друсус или даже Порций и Лутаций. Если бы с ними случилось подобное, это точно грозило бы судом, что вряд ли порадует Корпио. Что касается Зимаксиса, нужно будет установить его личность и статус. Если он и впрямь занимался некромантией в стенах нашего города, у него должны быть очень влиятельные патроны.
Глава VI
Той ночью я спал плохо. Меня опять мучили кошмары о трупе в колодце. Проснувшись до восхода, я решил проверить, смогу ли застать расходящихся по домам ночных гуляк Эгретии до появления дневных жителей. Одевшись и вооружившись, я обыскал кухню, обнаружил только неаппетитные холодные остатки трески под соусом из кориандра и тмина и отправился на поиски до появления первых лучей солнца.
Побродив по лабиринту улиц, ведущих от моего дома к Викус Петроса на вершине Меридионали, я быстро направился по главной дороге к Форуму Эгретиум. Возле Купален Маурития дорога огибает возвышенность, уходя вниз к форуму – сердцу нашего города. Оттуда открывается живописный вид на открытое пространство, окруженное впечатляющими административными зданиями. Несмотря на столь ранний час, улицы были загружены: отставшие повозки, спешащие вырваться из города перед дневным запретом, рабы, начинающие свой день до пробуждения хозяев, вигилес, заканчивающие последнюю смену.
Перейдя форум, я направился вверх к Викус Капрификус и повернул направо на Виа Кэка. Далее по правую сторону шел район Септентрионали, где находились особняки Корпио и многих других богатых и влиятельных людей. Моей целью был Кливи Инфериор – нижние склоны Горы Вергу. Это респектабельный квартал с небольшими частными и невысокими жилыми домами. Этот район был заселен не сливками общества, но достаточно состоятельными людьми, которые могли позволить себе хороший дом недалеко от утесов со свежим морским воздухом.
«Битый череп» находился возле утесов, недалеко от Порта Рупис. По крайней мере так мне сказала Махатикса. Побродив по извилистым улочкам и расспросив прохожих, в боковом переулке, в стороне от круглой площади, я наконец увидел битый легионерский череп, подвешенный за верхнюю петлю над дверью. Солнце уже взошло, но редкие посетители засиживались в тавернах.
Сама таверна находилась на первом этаже четырехэтажной инсулы и имела отдельный от общественных помещений и верхних этажей вход. Зайдя внутрь, я сел за столик возле стены и заказал у сонной девушки яичницу и хлеб на завтрак. Осмотревшись вокруг, я увидел двух пьяных храпящих в углу патронов, уставшую куртизанку, собиравшуюся уходить, влюбленную парочку средних лет, заканчивающую свое свидание. Когда мои глаза привыкли к темноте внутри таверны, я смог разглядеть некоторые элементы декора. Вокруг были респектабельные люди – успешные купцы, военачальники в отставке, квесторы и работники различных корпораций – люди с хорошим доходом и благопристойным образом жизни, хранители старых традиций и ценностей. Тем не менее место было стилизовано под припортовую таверну – тусклое освещение, непристойные картины на стенах, нарочито грубые длинные столы. Хотя, присмотревшись, я заметил, что картины были непристойными лишь по своему содержанию, а не по качеству исполнения. Столы были из грубого дерева, но на скамьях лежали подушки. Это место притворялось низкопробным притоном, чтобы придать оттенок запретности в остальном серому окружению.