Убит заочно
Шрифт:
Я не могу рисковать этим! Я не позволю какому-то ментуле из Коллегии Инкантаторум шантажировать меня этим или просто на пьяную голову обсуждать это со своей любовницей и не позволю омрачать репутацию Эгретии среди всех народов Марэ Сэпие!»
Ему явно потребовалось усилие, чтобы успокоиться. Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на коленях, и сделал глубокий вдох. «Ваша репутация опережает вас, Феликс Фокс. Мне известна ваша некрасивая история, и мне известно, что вам удалось начать все заново благодаря вашей честности и умению хранить тайны. И требую абсолютной конфиденциальности. Хочу знать, при каких обстоятельствах
Доев кальмаров, я уже было вытер руки о подол тоги. Даша пристыдила бы меня, увидев на ней пятна от рыбного соуса. После смерти моей матери она стала заботиться о моем внешнем виде, но ее вкусы и представления об эстетике были не менее консервативны. Прогуливаясь дальше по гавани, я остановился возле общественного фонтанчика, чтобы вымыть руки и попить воды.
Наконец, спустившись к берегу залива, я повернул налево, на восток, вместо того чтобы пойти к Форуму направо – туда, откуда мы пришли утром. Эта дорога приведет меня к устью залива и островку, на котором находится маяк Фарос. Великолепный вид и свежий воздух могут стать источником новых идей.
Я шел по набережной вдоль внутренней береговой линии Септентрионали. С этой стороны морское движение в основном обращается вокруг небольших частных причалов и пристаней. Большинство торговых причалов находится с южной стороны, на Кампус Цивикус, а также вдоль основания Меридионали, где расположены крупные рынки. Далее выстроились частные суда – от небольших быстроходных до гигантских прогулочных кораблей, приводимых в движение несколькими ярусами гребущих рабов.
Узенькие дорожки, идущие вверх по склону, скрылись за пустыми стенами богатых особняков. Лишь кое-где виднелись аллеи фиговых деревьев, открытая местность с дорогами, ведущими обратно к Викус Капрификус, очерчивающей край склона.
Беседа с Тифеем и приказчиком Корпио не дала мне новой информации. Они оба лишь подтвердили рассказ Корпио о том, что друзья Кэзо, Порций и Лутаций, были не так близки с ним, как Друсус, хотя недавно и гостили у него. Ни Тифей, ни приказчик не осведомлены о том, чем именно Кэзо занимался со своими друзьями. Казалось, он не очень доверял им, что вполне нормально, и особо не рассказывал никому в доме о своих делах. Хотя он был студентом Коллегии Меркаторум и еще юным парнем, рабы не сопровождали его в повседневной жизни.
После проведенных бесед я обыскал комнаты Кэзо. Перевернул его постель, обыскал весь сундук с одеждой, заглянул под кровать, простучал стены на наличие потайных отсеков, проверил письменный стол в его небольшом кабинете, прочел все бирки на свитках, хранящихся в гнездах библиотеки, и развернул некоторые из них наугад, чтобы проверить их соответствие, разорвал матрас, простучал его стол – опять же на наличие тайников.
Ничего.
Даже ни единого тайника с порнографической поэзией, что довольно странно для юноши его лет.
Я поинтересовался у приказчика, куда еще Кэзо мог спрятать свои ценности. По указаниям Корпио домочадцы содействовали мне всеми возможными способами. В сопровождении его верного помощника Тифея мы втроем обыскали все укромные уголки особняка, на которые хватило времени. Мы задавали вопросы о том, видел ли кто-нибудь Кэзо в этих местах, стараясь не вызывать подозрений. Обыскивая необычные, удаленные места, в которых Кэзо мог бы спрятать свои личные вещи, мы пытались выглядеть максимально непринужденно, хотя я уверен, что в тот вечер среди рабов ходили слухи о том, что какой-то незнакомец выискивал что-то с лампой в уборных.
И опять ничего.
Я дошел до вершины Септентрионали, где Залив Эгретии выходит на Марэ Сэпие. Обойдя изгиб, я увидел Понс Игнис – путепровод, ведущий к Инсула Лариде – небольшому острову, на котором стоит Фарос. От этой вершины невозможно идти дальше в северном направлении; северная сторона Септентрионали, выходящая на открытое море, полностью изрезана отвесными скалами. Стоящие на вершине дома богачей могут похвастаться живописнейшими видами и естественной защитой от вторжения, по меньшей мере с этой стороны.
Массивные каменные блоки, образующие пять арок моста, были заложены столетия назад. Когда наш кочевой народ наконец решил осесть вокруг залива, он основал рыбацкую деревушку в наиболее приближенном к центру месте. С ростом торговли росла и деревушка. Возведение Фароса считается одним из трех ключевых моментов в основании нашего великого города.
Перейдя Понс Игнис, я с трудом вскарабкался вверх по крутой тропе к основанию Фароса. И расположение, и форма этого холма идеально подходили для маяка. Наш народ в течение многих лет поддерживал тут костер еще задолго до его появления. С расширением нашего порта также расширялись наши знания. Именно инкантатор Иуний Брутос стал создателем Фароса более четырехсот лет назад и объявил миру о возникновении нашего города и нашей коллегии. Он использовал силу шести стихий, чтобы воздвигнуть квадратное основание, поставить на него изящную башню из чистого мрамора и зажечь на ее вершине неугасающее пламя. Его мастерство было совершенным; воздвигнутый им каменный шпиль обвивали барельефные изображения, отображающие некоторые значимые события из жизни города: наши скромные начинания в качестве кочевников, наши победы над Вольски и Габии, проживавшими в этом регионе до нас, первая Курия Сената, знаменитое жертвоприношение Курция в форуме, извержение Вергу, которое практически погубило весь город. И, конечно же, изображение самого Брутоса, устанавливающего этот шпиль на вершине.
На самой вершине, на капители в форме листьев аканта, Иуний Брутос смастерил мраморную статую прекрасной белой цапли, хохолок на голове которой выглядел слишком изящно, чтобы быть вырезанным из камня. В клюве цапля держала вечный огонь. С тех пор, в течение четырехсот лет, несмотря на войны и природные катаклизмы, этот огонь никогда не гас. Рассказывали, что во время совершения колдовства и устремления магических энергий для создания Фароса Иуний Брутос в течение семи дней и семи ночей не мог сойти с места. После же окончания ритуала он наконец шевельнулся, и его покрыл тонкий слой мраморной пыли.
Я взобрался на основание, к подножию конструкции. Высота квадратного подиума Фароса – около тридцати футов. Боковые ступеньки ведут к широкой платформе, с которой можно наблюдать за кораблями на горизонте. Выступающий по центру шпиль сделан из цельного куска мрамора высотой в сто футов, и только сумасшедший мог бы осмелиться взобраться на него и достать огонь, хранимый на вершине белой цаплей.
Размышляя о минувших событиях, я вдруг увидел мистическую сцену, изображающую, как Сервилий Ахала поражает некроманта Афанасия. На какую мысль мог бы меня натолкнуть это древний персонаж?