Убить Зверстра
Шрифт:
Артемка же только молчал, впрочем, слушал меня внимательно. Конечно, я рисковала исходя из того, что пятнадцатилетний пацан не может быть сексуальным маньяком или закоренелым гопстопником. В противном случае он вряд ли бы так умело конспирировался в последние семь-восемь лет, сколько я его знаю. Если вы помните, я в детстве и отрочестве была та еще девочка. А рыбак рыбака… На уникума упрямец не походил, и при моем опыте я бы его раскусила раньше.
— Так вот и взвесь, что сейчас важнее: уличить тебя в твоих простительных прегрешениях или изобличить опасного убийцу. Ты же понимаешь, что при любом раскладе тебе будут даже благодарны, если ты поможешь поймать его. Так как, мне писать расписку о неразглашении или поверишь на слово?
Артем удивленно вскинул брови:
— Так ведь ты же мне первая свою тайну доверила!
— Ага, — сообразила я, что тем самым мы с ним, по его кодексу чести, побратались. — Итак, рассказывай, Артемка.
Однако мой собеседник не собирался сдаваться безоговорочно.
— Это не моя тайна. Поэтому скажу только о себе. Однажды я стукнул по башке негодяя, который собирался искалечить моего друга, и забрал у него эти штуки. Их надо было забрать, понимаешь? Иначе он обязательно пустил бы их в ход против кого-то другого. Вот и все, что я сделал плохого.
— Нет, не все. Когда это было, где, во сколько времени, с кем ты был, с кем был тот негодяй, в какой ситуации вы встретились, почему дело дошло до потасовки? Видишь, сколько возникает вопросов, если ты не рассказываешь все по порядку? — пацан затравлено посмотрел на меня.
— Не изображай из себя следока, — буркнул он. — Зачем тебе это знать?
— Чтобы понять, с кем ты вступил в поединок, и оценить, какая из сторон опаснее.
— Ты что, сегодня родилась? Полон город слухов о маньяке, а ты тут антимонию разводишь. Жаль, что я его, выходит, не прибил совсем. Теперь вот он двух классных пацанов порешил, падло.
— А поначалу тебе показалось, что ты убил его, и ты испугался, да?
— Можно подумать, что ты бы не испугалась. Я, конечно, убивать его не собирался, но когда приласкал куском трубы по темечку и он свалился, то подумал, что уроду пришел конец.
— Поэтому ты и полез к нему в карманы? Зачем? Что ты искал?
— Чтобы узнать, кто он, где живет. Но документов при нем не оказалось. Это не моя тайна, — упрямо повторил он. — Все, я больше ничего тебе не скажу.
— Почему ты не понес сверток с холодным оружием в милицию? Ты утверждаешь, что не боишься его мести. Тогда что тебя удерживало все это время от правильного и логичного шага? Друзья не пускали? Не хотел их подставить? С кем ты был?
Артемка явно что-то скрывал, врать он не хотел, но и правду от него узнать не удавалось. Прошло не менее двух часов от начала нашей беседы. Мой диктофон, издав характерный щелчок, давно отключился, а переставлять в нем кассету при Артемке я не могла, он бы мне не простил подпольного записывания.
— Хорошо, — первой решилась я. — Ты, вижу, парень с принципами и я такая же. Поэтому давай остановимся на том, о чем договорились вначале. Я, со своей стороны, доложу обо всем Ясеневой, а ты посоветуйся с друзьями. Может, они не будут возражать против твоей откровенности со мною. А кстати, о чем ты хотел говорить с Ясеневой?
Мне, наверное, с этого надо было начинать, но не станете же вы утверждать, что следователями рождаются, или психологами, на худой конец.
— Хотел, чтобы она помогла навести милицию на след Зверстра, но так, чтобы мы оставались в стороне.
— Понятно. А с чего ты взял, что это был Зверстр?
— Ну, не все же мужики ходят по городу с таким набором, с ножами, удавками. Да и вел он себя странно. Явно, искал очередную жертву.
К нам постучали.
— Ну чего? — крикнула я. — У нас открыто!
Блестящие глазки Валентины, вошедшей в кабинет, не оставляли сомнений, что она сгорает от любопытства.
— Чего вы тут засели? Алешка извелся уже, дожидаясь.
Нам ничего не оставалось, как покинуть временное пристанище, тем более что мне не терпелось отнести в улей добытый нектар. Под ульем в данном случае я подразумеваю Ясеневу. Теперь-то я имела полное право ее потревожить.
Завидев нас, Алешка кинулся прочь из зала, стремясь поскорее избавиться от моей агрессии, но я его удержала:
— Подожди меня на улице, ты мне нужен на пару слов.
Он кивнул и, не снижая скорости, выкатился на свежий воздух. Я вывела Артемку в коридор и тут придержала за отвороты куртки.
— Если ты считаешь себя взрослым и самостоятельным, — с расстановкой сказала я, — то должен понимать, что прорисоваться в милиции и остаться в стороне — невозможно. Так не бывает. Ты просто насмотрелся плохого кино или начитался плохих книг.
— Что же делать? — только тут растерялся он, и мне показалось, что он окончательно вышел из роли бывалого парня, которую разыгрывал передо мной, и вновь слился с образом получившего нагоняй песика.
— Добить Зверстра… Но прежде надо его найти.
— Что, прямо добить? — панически отшатнулся он от меня, полагая, что эту задачу я возлагаю на него.
— Чудо! — я засмеялась. — В переносном смысле, конечно. Изобличить, и тем покончить с ним, причем из-за ваших художеств придется это делать своими силами, без милиции и других органов. Вот так, парень. Так что подумай.
Алешку можно было игнорировать как класс, но, во-первых, мне хотелось смягчить грубое обращение с ним накануне встречи с Артемкой, а во-вторых, не мешало бы еще кое-что прояснить.
— Как ты думаешь, — задушевно поинтересовалась я, оставшись с ним вдвоем у двери нашего магазина, — когда у Артемки появилось это холодное оружие?
Нельзя злоупотреблять словами типа «оружие», «добить», «преступник», разговаривая с такой анемоной, как мой Алешка. Он и так имел подавленный вид, а после этого совсем завял, даже в росте уменьшился.
— Оружие? Мой брат в чем-то замешан? Да вот уже с месяц он сидит дома и кроме как в школу никуда не выходит. Что он тебе наплел?
— Ничего, спасибо. Ты ответил на мой вопрос. Итак, я вам позвоню после беседы с Ясеневой.