Убийственная красота
Шрифт:
— Душой-то тебе легче стало?
— Душой… легче, — усмехнулась Марина.
— Ну отдыхай, милая. Я тебя тревожить не буду. — Он исчез в своей квартире.
— Спасибо.
Она захлопнула входную дверь, закрыла двери в комнаты. Наглухо закрыла все форточки. Прошла на кухню, к плите. Повернула все ручки на максимум. Открыла пластиковую дверцу духовки, села на низенькую табуретку для ног, сунула голову в духовку.
«Ничего. Это недолго. Скоро все кончится», — подумала она.
…Литвинов пришел, по обыкновению, поздно. Он был раздражен. Весь день Марина не отвечала на телефонные звонки. Позвонив консьержке, узнал, что
— Марина? — позвал он.
Тишина. Литвинов прошел в кабинет, скинул пиджак. Налил себе в квадратный стакан виски, закурил сигарету и пошел искать жену, в раздражении щелкая зипповской зажигалкой. В гостиной ее не было. Спит? Но Марины не было и в спальне. Он открыл дверь кухни…
Грохот взрыва потряс этажи добротного, сталинской постройки дома.
Глава 25
Последний аккорд
Алина Солнцева стояла возле метро, поджидая свою давнюю, самую близкую подругу, Веру Горбовскую. Они дружили еще с театрального, несмотря на то что после завершения учебы пути их разошлись. Вера часто снималась, много работала в театре, разъезжала по городам и весям то с гастролями, то с киношными экспедициями. Правда, в последние годы Горбовская плотно осела дома, тщательно оберегая семейный очаг, где, кажется, навсегда задержался очень симпатичный Олег Золотарев и где подрастала очаровательная Сонечка.
Сама Алина работала на телевидении. Сначала диктором, затем ведущей одной из популярных программ. Телевидение съедало все ее время.
Подруги виделись редко, но почти ежедневно перезванивались и были в курсе всех событий, важных и несущественных, в жизни друг друга.
Алина знала, что Вера и Олег приглашены в последний проект Бояринова. И радовалась за Веру, которая, как казалось Алине, слишком пылко отдала себя семейному очагу. Просто-таки зарыла свой талант на кухне. Правда, Бояринов, этот гений зла, человек для женщин небезопасный, но брак Веры и Олега казался столь прочным, что, по мнению Алины, был не по зубам даже Бояринову. Когда Вера сообщила ей телефонным звонком о предстоящей работе, Алина благословила подругу:
— И давно пора! Сколько можно обеды готовить и пыль вытирать? Думаешь, это кто-то оценит?
— Вообще-то Олег это ценит. Но вопрос уже решен, мы подписали контракт. Очень выгодные условия, я его уговорила.
На два месяца подруга исчезла из поля зрения. Алина знала от коллег-кинообозревателей, что съемки идут вовсю. И вот они закончены. И опять-таки от одной из околокиношных дам Алина услышала жуткую новость: брак Веры и Олега на грани распада. Дама даже обозначила это так: за гранью распада.
Алина немедленно позвонила Горбовской. И договорилась о встрече.
Ну вот и она. Господи, да она ли это…
— Здравствуй, дорогая, — бодрым голосом приветствовала подругу Алина, внутренне ужаснувшись перемене в ее облике.
Осунувшееся, постаревшее лет на десять лицо, вылезшие откуда-то морщины, опущенные углы рта, угасшие глаза. Даже волосы, прекрасные пепельные волосы, выглядели тусклыми и казались седыми.
— Что с тобой, Верочка? Ты неважно выглядишь. Так устала на съемках?
— Да уж, — криво улыбнулась Вера. — Ладно, на ходу не хочу. Куда пойдем?
— Здесь «Голливудские ночи» рядом.
— Что ж, пойдем. У меня там скидка. Правда, я после съемок разбогатела, — Вера невесело усмехнулась, — но неизвестно, на какой срок это богатство растягивать.
Они сели в дальнем углу, заказали по коктейлю. Горбовская достала пачку сигарет.
— Ты снова куришь? После десятилетнего перерыва? Кажется, Олегу это не нравилось?
— Да. Все изменилось. И Олегу теперь все равно, курю я или нет. Давай выпьем.
Алина внимательно смотрела на подругу, стремительно опустошившую бокал «Голубой Маргариты».
— Что случилось, Вера?
— Что? — Вера щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась. — Он меня бросил.
— Кто? Олег? Этого быть не может! У вас были изумительные отношения…
— Изумительные… Нет ничего постоянного под солнцем. И изумительного тем более. Так учит нас мессия Бояринов.
Она злобно рассмеялась и тут же замолкла. И проговорила совсем тихо:
— Ах, Аля, я все разрушила своими руками. Или он все разрушил моими руками. От перемены мест слагаемых…
— Подожди! Кто разрушил? Олег?
— Бояринов. Давай еще по коктейлю.
— Подожди. То есть я закажу, конечно, ты выпей и постарайся рассказать, что там у вас произошло на этих съемках.
— Ты уже в курсе? — Подруга подняла глаза.
— Я как раз не в курсе. Но слухами Москва полнится. Какие-то разговоры дурацкие доносятся. Я и хочу узнать от тебя, что правда, а что ложь.
— Все правда, и все ложь. Если по фактам, то Олег приревновал меня к Бояринову, завел интрижку прямо на съемочной площадке и ушел от меня. Но все не так просто. Все не так просто… Он дьявол, этот Бояринов. Сначала он соблазнял меня, как змий Еву. Именно соблазнял. Очаровывал, околдовывал. Я ведь отвыкла за десять лет от мужского внимания. Олег — и больше никого. Семья — и больше ничего. Но актриса остается актрисой, даже если она десять лет сидит дома. Актрисе нужны почитатели, поклонники, даже если она себе в этом не признается. А какой из Олега почитатель? Он — глава семьи, муж и отец. И никакой не почитатель. Он все это прекрасно знает, наш Бояринов. Ему ли бриллиантов не знать… Он так искренне восхищался мною, его так интересовала моя жизнь, он возлагал на меня такие надежды! Он говорил, что делает ставку именно на меня. На мою сексуальность, на мой талант… Господи, чего он только не говорил в те вечера, что мы проводили вместе!.. Его глаза, его голос, его интонации…
— Вы проводили вместе вечера?
— Ну да. Он так работает. Ты вообще знаешь, о чем наш фильм?
— В общих чертах. Сновидения, эротика, распад семьи. Ты же мне пересказывала сценарий перед съемками.
— Ну да. Только ты говоришь об этом тремя словами, а он говорил часами. Говорил увлеченно, завораживающе. Он просто околдовал меня. И — да, я приходила домой поздно. Мне трудно сейчас объяснить мое тогдашнее состояние. Но тогда, месяц-два тому назад, я была уверена, что это нужно для роли. Это репетиционный процесс.
— А как на это реагировал Олег?
— Ужасно. Бесился. Он ходил за нами на всяких там party, он следил за мной в бинокль, когда Бояринов привозил меня вечерами домой. Мы прощались возле дома, а Олег подсматривал в окно, как мы прощаемся. В бинокль.
— Твой Олег? Подсматривал? Я не верю своим ушам.
— Это еще не самое худшее. В один из таких вечеров он…
— Что? Ну что замолчала? Начала, так выкладывай все.
— Ах, Алина, я рассказываю тебе такие вещи, о которых никогда никому не сказала бы…