Убийственные болоньезе
Шрифт:
— Я этого не говорил.
— Именно это и имели в виду. Смотрите Роман Израилевич, как бы вам снова не обратить свой пылающий взор на Любочку Егорову!
— Тьфу ты! И полслова ей не скажи!
— Ну, так как?
— Хорошо, пойдешь с Давидом. Розочка будет в обмороке…
Роза Исааковна была сильно озадачена, когда увидела в автомобиле Давида Тину Гранд. Мадам Бернс, конечно, знала о любовных похождениях своего муженька, но благоразумно предпочитала помалкивать. Бернс обеспечивал семью, всегда заботился о Розочке, несмотря на ее бесплодные попытки родить ребенка не оставил ее, брал на все городские светские мероприятия и почти всегда возвращался на ночь в родное гнездо. Почему сегодня
Роман Израилевич и так чувствовал себя не в своей тарелке. Ну, зачем Тине непременно понадобилось быть на банкете у Айвазяна? Покрасоваться захотелось…
Скучно ей, вот и бесится, то ей в клуб с Давидом, то в школу. Не понять Роману Израилевичу нынешнюю молодежь! Да, только и в правду он сильно привязан к этой рыжей, настолько сильно, что пошел на преступление, защищая свою собственность.
Ведь Тинка его собственность, он своими руками огранил этот алмаз, пока он не засиял невиданным драгоценным светом. А сколько денег вложено! Квартира, машина, шубки, брильянты… Эх, чего жалеть, такие деньги приносит Тинкин талант, что приведись еще раз обнаружить „московского гостя“, то не задумываясь порешил бы и половину города, не только двух каких-то девиц.
— Дорогая, успокойся. Это политический ход, — он, наконец, прервал стенания мадам Бернс. — Видишь ли, у Арташеза будут весьма влиятельные гости, вот он и просил меня познакомить их с Тиной.
Мадам Бернс покачала головой.
— Это похоже на сводничество, Роман.
— Ничуть, Давид присмотрит, что бы ни один волосок…
— Чему научиться у тебя мальчишка? Ты же обещал сестре быть Давиду родным отцом.
— Розочка, я своих обещаний не забываю. А Тина — наш золотой телец. Кто же решится зарезать его? Не беспокойся, все будет в порядке.
В машине Давида тоже говорилось о предстоящем вечере. Давид в костюме и галстуке-бабочке выглядел очень элегантно рядом с эффектно-раздетой Тиной. Она специально выбрала открытое платье, дабы привлечь внимание не только гостей вечеринки, но и ее хозяина.
— Тебе холодно? — спросил Давид, видя, как кутается Тина в норковую накидку. — Включить обогреватель?
— Нет. Не хочу появиться распаренной. Холодные пальцы дамы заинтересуют быстрей, чем жаркая ладошка.
— Не заиграйся, помни, я весь вечер около тебя. Никаких приключений! Дядюшка мне голову оторвет, если заметит, что ты кокетничаешь с мужчинами, и не приведи господи, где-то в укромном уголке!
— Давид, я не дурочка, но мне нужно поближе познакомиться с „нашей крышей“.
— Одного только не пойму, зачем мы платим бешеные деньги Дурбину, если ты сама хочешь сунуть голову в пасть тигру?! Пусть этим занимаются профессионалы!
— Спокойно. Я не собираюсь, как ты выразился совать голову в пасть, я хочу схватить тигра за яйца.
— Я все более убеждаюсь, что ехать на банкет было дурацкой идеей. Ты не контролируешь себя.
— Ошибаешься, Давид, еще как контролирую.
Давид взглянул на нее внимательней. Ни один мускул не дрогнул на Тинином лице, лишь уголок рта подернулся в жесткой полуулыбке. Давид вздохнул, не завалить бы всю проделанную с таким трудом работу, ведь если Ной звериным чутьем уловит, что им интересуются, то добраться до него будет куда как сложней!
Автомобиль Бернса свернул к подъездной аллее особняка Арташеза Айвазяна. Давид двинулся следом, сквозь стекло окна Тина разглядывала увитые светящимися гирляндами деревья аллеи, форпосты милиции и личной охраны Ноя и, наконец, парадный вход с белой колоннадой, поддерживающей балюстраду балкона второго этажа. У входа автомобили гостей принимали одетые в униформу беллбои.
— Денег не пожалел, — произнес Давид, подавая руку Тине. Та, изящно вытянув ступню, продемонстрировала красивый подъем, тонкую щиколотку и атласную туфельку цвета золотого песка. Подхватив Давида под руку, она одернула оригинального кроя низ платья, поправила на плечах накидку, и они подошли к чете Бернсов. В смокинге, купленном пару лет назад, Бернс выглядел франтом, атласный пояс охватывал его внушительное брюшко, а галстук сдавливал толстую шею, делая лицо Бернса еще более пунцовым. Рядом с ним Роза Исааковна смотрелась царицей, осанка и удачно подобранное платье делало ее выше супруга, да и выглядела она куда значительней.
— Давид, держитесь рядом с нами, — приказал Бернс, давая понять, кто здесь хозяин и кому они обязаны счастьем быть на таком великолепном празднике.
Их пригласили войти. В вестибюле швейцары, вытянувшись в ряд, принимали от нарядных гостей меховые накидки, манто, разноцветные шелковые и атласные пальто.
В бальной зале — иначе не назвать, сам хозяин встречал дорогих гостей. Ной был высоким, худым, седовласым мужчиной, с немного сутулой фигурой, с яркой кавказской внешностью, особой чертой которой был внушительных размеров, орлиный нос. Рядом с Ноем, стоял молодой мужчина, на родственные связи с хозяином четко указывала форма носа юноши, но на Тинкин взгляд, он скорее приходился Айвазяну внуком, слишком велика была разница в возрасте. Веселый взгляд из-под слегка удлиненной волны черных волос, красив, даже слишком для мужчины, одет с европейской простотой, но стильно и дорого.
— Кто это? — шепнула Тина Давиду.
— Сейчас узнаем… — пообещал Давид, двигаясь в кильватере Бернса и его супруги.
Хозяин сделал шаг навстречу гостям. Юноша, с любопытством разглядывая вошедших, искренне улыбнулся Бернсу и Розе Исааковне, притушил взгляд, вспыхнувший от Тинкиного декольте, заинтересовался ее спутником.
— Мой друг, — Айвазян приложил тонкие губы к пухленькой ручке супруги Бернса и крепко пожал руку Романа Израилевича. — Очень рад, праздник у меня сегодня двойной, сын из Лондона приехал. Георгий. Помнишь его? Жаль, мать не дожила, вот один и старикую.
Бернс подавил улыбку, он прекрасно знал о стариковских шалостях Айвазяна, да и в молодости тот был еще тем Казановой, сыночка родил уж в сорок с копейками.
— Как не помнить, Арташез, Гоги шустрым был мальчиком, сейчас мужчина уже, тебе есть, чем гордиться, — пожимая руку юноши, произнес Бернс — А я вот племянника с собой взял. Давид, знакомьтесь.
Тина стояла рядом с молодыми людьми в ожидании, что Бернс представит и ее.
Возникла неловкая пауза. Давид выпростал руку вперед, кончиками пальцев придерживая Тинкин локоть.
— Моя девушка, Тина.
— Дружите, — порекомендовал Роман Израилевич, стараясь не акцентировать свое внимание на заинтересованном взгляде Ноева сыночка. Георгий сжал Тинкину ладошку, прикрыл маслинные глаза, пушистыми, по-девичьи длинными ресницами.
Вот она мишень! Тинка даже задрожала от удовольствия. Георгий уловил вибрации и самодовольно улыбнулся. Не старик Ной, а красавчик Гоги! Ну и дурацкое имечко, буду называть его только Георгий. Главное присмотреть за малышом, здесь полно соблазнов в виде моделей, свободных и красивых девушек, а она представлена, как собственность племянника Бернса. Это еще как сказать, обычно мужчин распаляет преграда в виде соперника. Георгий поднес Тинкины пальцы к своим губам, и обычный жест вдруг превратился для нее в интимный — прохладные пальцы согрелись мягкими губами и горячим дыханием юноши.