Убийственные мемуары
Шрифт:
– А! Так Грязнов здесь? – спохватился Турецкий.
– Ага. На кухне, пироги ест.
– Ну вот, – расстроился Турецкий, – что это там за пироги такие, что все их едят, кроме меня?!
– Пироги Ирина Генриховна приготовила. С грибами и с черникой. С ума сойти можно. А вам нельзя твердую пищу, – иезуитски напомнил Федоренко.
– Да знаю я, – отмахнулся Турецкий. – С грибами и с черникой. Будь другом, сигарету найди мне, а?
– Реквизировали при входе, – вздохнул Мишка. – Сказали, потом вернут.
– Жизнь не удалась, – резюмировал Турецкий и снова закрыл глаза. – Грязнова позови.
Грязнов появился пять минут спустя.
– А я в ванной курил, – объяснил он причину задержки. – Привет, красавчик.
– Предатель, – прошипел Турецкий. – Дай затяжку сделать.
– Нельзя. Здоровье береги, – скорбно молвил Вячеслав Иванович.
– Скотина, – с чувством сказал Турецкий. – Рассказывай давай.
– Значит, так. – Грязнов, особо не церемонясь, развалился на том же диване, где лежал и сам Турецкий, слегка придавив ему ноги. – Бутылка с тебя, а точнее – ящик.
– Перебьешься.
– Да не мне. Ватолину причитается. Шкурой своей ты ему обязан.
– Как это? – Удивленный Турецкий даже приподнялся на локтях.
– Очень просто. Типа, который на тебя напал, он, родимый, застрелил.
– В-ватолин?! А как он там оказался вообще?!
– Тебя искал. Позвонил Мишке твоему, тот сказал, что ты к Андрееву собирался, он за тобой в Плотников переулок рванул.
– А зачем я ему нужен был, он тебе сказал?
– Сказал, что только тебе лично-персонально доложит. Довольна твоя душенька?
– Подожди… А этот его напарник, Кузнецов?
– У Кузнецова алиби двухсотпроцентное.
– Это еще что значит?
– Он в это время водку пил.
– Это алиби?
– Это алиби.
– Это он так говорит?
– Это я так говорю.
– Не понял.
– Что ты не понял, тупица? Он со мной водку пил. Симпатичный парняга, по-моему.
– Предатель, – вздохнул Турецкий. – Теоретически я ведь тоже с вами мог быть. Сейчас вообще цел был бы. Разве что с похмелья.
Грязнов грустно развел руками:
– С похмелья ты бы точно не был.
– Почему это?
– Уже два дня прошло.
– Два дня?! Ладно, – махнул рукой Турецкий, – не тяни резину, кто он был?
– Который на тебя напал, трупак в смысле? – уточнил Грязнов. – Ты только не падай.
– Куда уж мне дальше падать, – насторожился лежащий Турецкий.
– Симиренко Николай Николаевич.
– И с чего тут падать? – фыркнул Турецкий. – Яблоки такие, кажется, есть. Ботаник на меня напал, что ли, потомственный?
– Сам ты ботаник потомственный. Симиренко Николай Николаевич, семьдесят пятого года рождения, уроженец города Озерска, там же до недавних пор и проживающий. Безработный. Передвигался по городу на «БМВ» пятой модели, бедолага. Не мог ничего приличнее прикупить, представляешь?
– Что значит проживающий «до недавних пор»? – переспросил Турецкий.
– Пока с тобой не встретился, – напомнил Грязнов. – Это плохо сказалось на его жизнелюбии.
– А-аа.
– Вот тебе и "а". Значит, я продолжаю: житель города Озерска, два года назад был осужден условно за мелкое хулиганство. По неподтвержденным данным, входил в группировку Виктора Заминайло, больше известного под кличкой Мятый. Ничего совпаденьице, а?
Турецкий попытался присвистнуть, но губами-оладьями этого сделать не смог.
– Это еще не все, – сказал Вячеслав Иванович, – помнишь, я тебе рассказывал, что в котельной мужика замочили, а пуля насквозь прошла, в топку попала и расплавилась.
Турецкий напрягся, но не вспомнил.
– Ну пистолет еще израильский когда идентифицировали, ты меня попросил, чтобы все сводки проверить срочно на его применение. Ну вспомнил?!
– А! Этот индейский… «Джерихо».
– Да. Так вот котельная эта, где пуля вместе с трупом расплавилась, в Озерске находится.
– Так что же ты сразу не сказал?! Я помню, я же тебя спрашивал тогда!
– Хотел быть уверенным, что это не совпадение.
– Теперь уверен? – зло спросил Турецкий.
Грязнов посмотрел на его нос и захохотал. Отсмеялся, сказал:
– И труп наконец идентифицировали. Это Капустин, любимый тренер дочери Ракитского. Теперь вообще все ясно, хоть дело закрывай. Любовничек у Ольги ключик тихонько стырил, слепок снял и оригинал назад вернул. После этого поехал на Кипр. Вернулся, его и пришили. Причем, видимо, тот же самый человек, что и Ракитского. Не исключено – Симиренко. Хотя я лично не верю.
– Почему?
– Ракитский был Джеймс Бонд, хотя и на пенсии, а Симиренко – какой-то недоносок, по-моему, не вяжется.
– Это мы еще посмотрим. Обычно как раз недоноски джеймсов бондов и заваливают.
Фитнесс-тренер Капустин, которого застрелили в Озерске из редкого пистолета «Джерихо-941», был не просто родом из Подмосковья, как упоминала Ольга Ракитская, а именно из этого самого славного города Озерска. Теперь Турецкий клял себя за давешнюю неряшливость: ведь если бы при разговоре с Ракитской он сразу же удосужился это выяснить, то было бы ясно, где в первую очередь Капустина искать. В Озерске у него жил старший брат с семьей, глядишь -и нашли бы Капустина, еще живого. Но лучше поздно, чем никогда. Теперь по крайней мере выяснились чрезвычайно интересные обстоятельства.
Капустин– Озерский был старше своего брата -фитнесс-тренера всего на несколько минут, оказывается, они близнецы с абсолютно одинаковой внешностью. Кроме того, он вообще был не Капустин! Дело в том, что овощную фамилию фитнесс-тренер взял себе от своей бывшей теперь уже жены, с которой он благополучно развелся три с половиной года назад. А так он, как и старший брат, от рождения был Хамко. Так вот, его старший брат, Всеволод Феликсович Хамко, тоже в некотором роде боец физкультурного фронта, бывший боксер, по оперативным данным, состоял (и, вероятно, состоит) в близком знакомстве с уголовным авторитетом Заминайло по кличке Мятый, имеющим в Озерске солидную недвижимость и прочие интересы.