Убийство экпромтом
Шрифт:
Начнем сначала! Все по порядку, иначе возникнет хаос. Одно за другим!
– Хорошо, - громко сказал я, мой голос звучал будто пластинка, которую завели на не правильной скорости.
– Кто ты?
– Эл Уилер, полицейский.
– Это хорошо. Где ты?
– В спальне, в своей квартире, сижу на кровати.
– Сколько времени?
Я посмотрел вокруг и обнаружил свои часы рядом на столе: "Двадцать Кендриков Селестины".
– Минут! Двадцать минут чего?
– Часов! То есть двенадцать.
– Я чувствовал себя посредственным учеником, который угадывает правильный ответ после маленькой подсказки учителя. Двадцать минут двенадцатого.
– Эй, парень!
– Голос в глубине моего разума вздохнул.
– Это не займет много времени. Почему бы не приготовить себе чашечку кофе?
Я был на полпути к кухне, когда зазвенел звонок. Казалось, что прошла вечность, пока я доковылял до входной двери. Девушка с копной вьющихся густых рыжих волос стояла там с неопределенной улыбкой на лице - девушка с большой грудью под кофточкой, в белых брюках в обтяжку. Она была красива.
– Что, черт возьми, вам надо?
– проворчал я.
– Я пришла извиниться за то, что убежала от тебя прошлой ночью, испуганно проговорила она. Ее большие сапфировые глаза расширились, когда она посмотрела на мое лицо.
– Эл, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто тебя только что вытащили из центрифуги.
– Ты можешь приготовить кофе?
– с надеждой спросил я.
Она закрыла входную дверь, взяла меня под руку и проводила до дивана в гостиной.
– Посиди здесь спокойно, - сказала она.
– Я сейчас принесу кофе, ты и оглянуться не успеешь.
– Снимко-картинное время. Знаешь, что это такое?
– Я заговорщицки хихикнул.
Она бросила на меня изумленный взгляд, но я подумал, что у каждого свои проблемы. Через пять минут она уже сидела на краешке кресла, созерцая, как я пью третью чашку кофе.
– Как ты теперь себя чувствуешь?
– спросила она.
– Не хуже, чем когда ты пришла в первый раз, - огрызнулся я.
– Отлично. Я...
Ее лицо на мгновение расплылось, потом опять обрело четкость.
– Ты уверен, что все хорошо? Ушибленное место на затылке все еще ныло, и я тер его свободной рукой.
– Ты - Хелен Уолш, - заявил я ей.
– Ты убежала от меня прошлой ночью. В записке, которую ты оставила, ты написала, что примешь приглашение в другой раз, - правильно?
– По-моему, да.
– На лице ее выразилось облегчение.
Я допил кофе, и она взяла пустую чашку из моей руки. Сам не знаю, почему я снял пиджак и закатал рукав рубашки: на правой руке был виден след укола.
– Что это?
– резко спросила Хелен.
– Кендрик ударил меня по затылку, - медленно сказал я.
– Поэтому там так болит. И ту боль в руке я не придумал, это действительно было. Внутривенный укол. Он ввел мне полную ампулу - наверное, ЛСД или чего-то еще. Это было на самом деле.
– Секунду я смотрел на нее.
– Весь этот кошмар творился наяву!
– Если ты пришел в себя, то объясни же, что случилось, - потребовала она.
Хелен внимательно выслушала, как я встретился с Кендриком в конторе Марко, потом пошел в студию Селестины Джексон, а после этого к ней домой и как появился Кендрик с пистолетом в руке и начался кошмар. Она молчала, пока я не закончил рассказ, затем в задумчивости наморщила лоб.
– Я думаю, вопрос в деньгах, да?
– наконец спросила она.
– Сейчас, я думаю, уже готова новая пачка фотографий, на которых изображены я и Селестина Джексон, - сказал я.
– Ими станут шантажировать меня - чтобы я забыл о "Марко Ресерч" и фотостудии Джексон.
– Но ты ведь можешь объяснить, как все было.
– На секунду она прикусила губу.
– Не уверен, - честно ответил я.
– Шериф Лейверс, скорее всего, примет мою версию этой истории, но мэр и капитан из отдела убийств - теоретически он мой начальник - могут рассудить и иначе, когда однажды утром обнаружат пакет с фотографиями на своем столе.
– В котором часу ты был у этой Джексон?
– Около четырех.
– Когда пришел Кендрик?
– Наверное, спустя полчаса.
– Он отвел тебя в спальню, стукнул, чтобы ты потерял сознание, и кошмар начался?
– Да, следующее, что я помню, - как я проснулся одетый в своей спальне. На моих часах было двадцать минут двенадцатого.
– Итак, кошмар длился шесть часов, и ты совсем не помнишь, как ты добрался сюда из ее дома?
– Совсем.
– Может, он опять ударил тебя по затылку?
– Или уколол еще раз.
– Я пожал плечами.
– Только Кендрик может ответить на этот вопрос.
Звонок телефона заставил вздрогнуть нас обоих. Я поднялся с дивана, но Хелен преградила мне дорогу.
– Не отвечай, Эл!
– сказала она озабоченно.
– Вдруг это какая-то ловушка!
Я взял ее руку и мягко отстранил ее:
– Слишком поздно, дорогая. Это был дежурный сержант. Я все выслушал и сказал: "Хорошо". Потом повесил трубку.
– Кто это был?
– спросила Хелен.
– Вот и ответ на наш вопрос, - вяло отозвался я.
– С какой стати Кендрик потратил столько усилий, чтобы получить пачку порнографических снимков со мной и Селестиной Джексон?
– Я порылся в карманах, нашел смятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил.
– Знаешь, что самое противное в работе полицейского? Ненормированный рабочий день! Вот я отдыхаю после приключения, случившегося сегодня вечером, а тут звонят из управления, и надо ехать по вызову прямо среди ночи.
– Что-то случилось?
– осведомилась Хелен.
– Еще одно убийство. Женщина-фотограф застрелена в своем доме в Вэлли-Хейтс, - ответил я.
– Селестина Джексон?
– Может, это просто совпадение?
– Я ухмыльнулся, тут в моей голове что-то взорвалось.
– Эл?
– Голос Хелен дрожал.
– Что с тобой? На полпути к спальне я с облегчением увидел свой заряженный пистолет на комоде, и колени мои задрожали от внезапной слабости. Однако, несмотря на это, тревога не отступала. Я взялся за ремень от кобуры и понюхал ствол, к ужасу своему уловив отчетливый острый запах кордита, потом открыл барабан и увидел, что не хватает одной пули.