Убийство Короля Нага
Шрифт:
Хота давал ей дополнительные чаи и травы, чтобы попытаться поддержать свою маленькую семью, но кошмарный сон изматывал их всех. В пурпурно-черных волосах Тиеро появились серебристые полоски. Киллот приносил все, что мог, но помогал мало.
Единственной радостью для нее была встреча с Цикори. Она находила его не каждый раз, когда спала, но чаще всего он был рядом. Даже если она не могла дотянуться до него во сне. Даже если она ничего не могла доказать. Даже если со временем она все больше и больше убеждалась, что он — не более чем порождение ее разума.
Сон это или нет, но он утешал ее, и ее присутствие
Не раз ей приходилось объяснять, как получилось, что она вообще с ним разговаривает и как она его нашла. Иногда он моргал, исчезал на некоторое время, а потом появлялся вновь через несколько секунд, задыхаясь и глядя в потолок. В такие моменты он всегда был более туманен в своей памяти.
— Расскажи мне еще раз, — сказал он, когда она снова нашла его в постели. — Я знаю, что ты уже говорила мне. Просто слова не находятся.
Она улыбнулась, хотя обычно ей не нравилось повторяться. Сейчас было середина лета. Она уже столько раз говорила ему, почему и как. Лишнее подтверждение тому, что он всего лишь порождение ее собственного разума и нуждается в поддержке. Но если это было необходимо для продолжения связи, значит, это действительно лучше, чем ничего.
Она опустилась на подушку рядом с ним, так близко, как только могла.
— Мы с семьей пытаемся понять источник этой болезни, распространяющейся по мирам. Саланка приказала доставить меня к источнику.
— К источнику чего?
— Проблемы, я полагаю. Или решения. В любом случае, оно привело меня сюда. К тебе.
Всегда к нему.
— Хм… — Он наморщил лоб. — Я — источник. Или решение. — На мгновение его лицо наполнилось печалью. — Значит, это правда. Или, может быть, так и будет, если я не сделаю этого, но этого не может быть. Это так варварски. — Он покачал головой. Его волосы зашуршали, сползая с плеч. Иногда в его волосы вплеталось больше бусин, чем обычно. Сегодня их было более трех десятков. — Они не хотели причинить вреда. Но если Разлом требует крови, что еще можно сделать? Конечно, что-то. Что-то должно быть. — Его веки сомкнулись, и он прижал руку к лицу. — Должно быть что-то еще. И ты уже говорил это раньше. Я уверен, что говорила. Моя память так исказилась. Так трудно вспомнить. — Он схватился за голову.
Она села и потянулась к нему. Как всегда, ее рука прошла сквозь него. Она могла лежать в кровати и нежиться под одеялом, положив голову на подушку, но ее разум никогда не мог смириться с тем, что она действительно прикасается к нему.
— Все в порядке.
Он покачал головой.
Внутри нее внезапно вспыхнул страх. Иногда, когда он говорил, искренность и нежность были слишком велики, чтобы их игнорировать. Они уже не раз разговаривали на эту
— Пожалуйста, — прошептала она, сжимая пальцами шелковые простыни. — Если ты реален, пожалуйста, дай мне знак. Что-то, с чем я смогу работать. Что-то, что я смогу использовать.
Он наклонил голову.
— Что-то, что ты можешь использовать? Что ты можешь использовать?
— Чтобы помочь тебе. Чтобы связаться с тобой. Если ты настоящий.
Его взгляд стал печальным.
— Что? — Его плечи опустились. — Ты тоже сомневаешься во мне, Солт-Свит?
— Цикори. — Она посмотрела ему в глаза. Эти прекрасные проникновенные глаза. — Я не задаю тебе вопросов. Я просто… если я могу помочь. Я хочу.
Он снова провел рукой по волосам.
— Прости меня. — Он закрыл глаза. — Ты — мое спасение. Мое спокойствие. Я не должен срываться на тебе. Иногда… иногда реальность вторгается даже сюда, в это священное место.
— Не за что прощать, Цикори. Это все… Прости за то, как это тяжело. Как тяжело все.
Она посмотрела на свои руки. Даже во сне на тыльной стороне ладоней можно четко увидеть мелкие порезы и царапины, которые она получила за день. Если не считать того, что она не могла прикоснуться к нему, это место казалось реальным. И эта реальность успокаивала ее.
— Ты… — Она прикусила губу, закрыв глаза. — Я бы хотела знать, как сделать это лучше, но я продолжаю тащить сюда свои собственные проблемы. Я не знаю, как сделать это место счастливым для нас.
— Нежная Солт-Свит, — мягко сказал он. Цикори откинулся на спинку кровати, изучая ее лицо. Он поднял скрюченный палец, чтобы дотронуться до нее, но затем отступил, прикоснувшись костяшкой пальца к щеке. — Это не твоя ноша. Ты уже сделала более чем достаточно.
Тяжесть навалилась на нее, гул снова заполнил уши.
— Цикори…
Он задыхался, подавшись вперед. Из него вытекли все краски, а затем он расплылся, исчезнув в дыму.
Она закрыла лицо. Скоро она тоже проснется.
При всех ее прежних способностях контролировать свои сны, эти никогда по-настоящему не подчинялись. Но, по крайней мере, она знала сигналы. Как бы они ей ни были неприятны.
Сон отступил. По мере того как сознание возвращалось в ее тело, она с ненавистью думала о том, сколько еще предстоит сделать за этот день и как сильно будет ощущение, что они не продвигаются вперед, а лишь едва удерживаются от краха.
Сквозь задернутые шторы пробивался дневной свет. Легкий ветерок, наполненный запахами созревающей травы, влажной земли и мокрых листьев, взъерошил мех на шкурках.
Она осталась лежать под одеялом, уставившись на истертый деревянный пол. Ее сердце болело как никогда. Ее пальцы сжались на грубых простынях, а на глаза навернулись слезы.
Если Цикори не существовал, то почему ее разум создал его таким, что он разбил ей сердце?
Может быть, это просто отражение беспомощности, которую она ощущала? Конечно, представить это было несложно. Беспомощный ужас в его глазах отражал то, что она чувствовала по ночам. То, что она видела на лицах членов своей семьи, когда они боролись с изнурительной чередой кошмаров и усталости. Как и для всех них, ответов не было — только мучительная боль, которая опустошала ее.