Убийство на Аппиевой дороге
Шрифт:
Проследив за моим взглядом, весталка вздохнула.
– Да, это не наше прежнее жилище. Прежде у нас был древний благородный дом, пропитанный ощущением прошлого. Не тот, конечно же, в котором жила Сильвия; но всё же очень древний, впитавший в себя историю нашего ордена. Несчётное число поколений весталок жили и умирали под его крышей. Он уже сам по себе был священным – той святостью, что приобретается лишь веками. Могли ли наши предшественницы, выбиравшие место для своего жилища, представить, что через много лет после их смерти появится молодчик по имени Клодий, который не успокоится, пока не наложит лапу
– Я слышал об этом от местных.
– Во всей округе не найдётся человека, который не знал бы, что Клодий отобрал у нас дом и вырубил рощу, испокон веков почитавшуюся священной. А хуже всего, что у Клодия нашлось множество сторонников. И не только знатные господа из Рима, у которых здесь виллы, но и здешние землевладельцы, члены сенатов окрестных городов. Просто стыд и позор. Местные святыни ничего не значили для них; ими двигали лишь политические соображения и корысть. Клодий был щедр на обещания и деньги и сумел расположить к себе нужных людей, так что мы оказались бессильны ему помешать, и даже наши сёстры в Риме – в главном, как ты выразился, храме - не смогли нам помочь. Или же не захотели. Кто знает, за какие нити тянули жена Клодия и её мать. Но я сказала больше, чем следует. Это всё стыд и гнев оттого, что посетители видят, до чего мы дожили.
– А этот дом Клодий выстроил вам взамен прежнего?
– О, да. Он соловьём разливался, и я почти поверила. Всё равно выбора у нас не было; так почему бы не поверить, что всё к лучшему? «В этом доме уже нельзя жить, - говорил он, - он просто разваливается на глазах. Я понимаю, у вас с ним многое связано; но в конце концов, это лишь старый ветхий дом. Посмотрите на него хорошенько при дневном свете: все полы в пятнах, повсюду щели, ставни скрипят от старости. Подумайте, как уютно вам будет в новом доме – просторном, светлом, чистом. Постройка целиком за мой счёт, чтобы возместить ущерб за причинённые неудобства». Он только не сказал, что поручит строительство архитектору, не способному отличить стены от колонны; и что строить будут рабы, которым привычнее убирать навоз, чем настилать полы и штукатурить стены. Это халупа, самая настоящая халупа! О, наш старый дом… - Она вздохнула. – Старый, это верно; но выстроенный из хорошего, добротного камня, с надёжной крышей, которая на моей памяти ни разу не протекала. И пол, красиво выложенный из чёрно-белых плиток, пусть они даже кое-где были в пятнах. И мозаика – ах, наша мозаика! Картины и узоры, от которых невозможно было оторвать взгляда! Теперь она, должно быть, украшает полы в уборных на этой его громадной вилле.
– Но как же он сумел завладеть участком, на котором стоял ваш дом, и рощей?
– Всё дело в старых документах. Аппий Клавдий Цек, построивший эту дорогу, получил в собственность довольно большие земельные участки по всей её длине. Тот участок, на котором стоит вилла Клодия – вернее, с которого она начиналась – тоже принадлежал роду Клавдиев с тех самых времён. Надумав расширить виллу, Клодий заявил о своём праве на прилегающие земельные участки – наш дом и часть рощи Юпитера. Он был мастер из ничего состряпать нужный документ, так что в один прекрасный день мы обнаружили, что ничего не можем сделать. И Клодий завладел и домом, и рощей – без малейшего насилия, строго в рамках
– Но относиться к нему лучше вы от этого не стали.
Она смерила меня взглядом.
– Воздержись от тонких намёков, и тогда я тоже постараюсь говорить с тобой по возможности прямо. Но я слишком увлеклась разговором о вещах, которые более интересны мне, нежели вам. Простите, что не предлагаю вам ни еды, ни питья – весталке не подобает угощать мужчин. Мы также останемся стоять, все трое. Но наша свидетельница может сесть. – Она кивнула рабыне и та уселась на табурет в углу. – Ты говорил, что у тебя ко мне дело.
– Да, и я благодарю тебя за то, что уважила мою просьбу…
– Давайте покончим с этим как можно скорее. Чем меньше времени вы проведёте в этих стенах, тем будет лучше. Я уверена, что вы оба меня понимаете.
– Постараюсь не занимать твоего времени. Я слышал, что спустя очень короткое время после того, как Клодий был убит в Бовиллах, к вам явилась посетительница.
Весталка бросила на меня быстрый взгляд, но ничего не ответила.
– Насколько мне известно, - продолжал я, - посетительница пожелала сделать подношение.
– Кто сказал тебе?
– Меня просили не называть имени.
– Ты желаешь сохранить свой секрет и при этом думаешь, что я стану разглашать то, что имеет отношение лишь к нашему ордену?
– Старшая жрица, я никогда бы не стал просить тебя выдать того, кто тебе доверился. Если моя просьба неподобающа, я прошу прощения.
Мгновение она молча смотрела на меня.
– Поскольку ты однажды помог одной из наших сестёр, я скажу тебе то, что ты хочешь узнать. Верно, в тот вечер сюда приходила женщина.
– В котором часу?
– Уже после захода солнца. Начинались сумерки.
– И кто же это был?
– Этого я сказать тебе не могу – не потому, что не хочу выдавать её, а потому, что не знаю. В тот день было холодно; она носила плащ с капюшоном, скрывавшим её лицо. К тому же, как я уже сказала, уже смеркалось.
– Но голос её ты слышала?
– Она говорила медленно, низким голосом и очень тихо, почти шёпотом.
– Как будто пыталась скрыть голос так же, как и лицо?
– У меня мелькнула такая мысль.
– Что ей было нужно?
– Она рассказала, что случилась битва между людьми Клодия и людьми Милона; что Милон жив и невредим, а Клодий мёртв.
– Значит, она только рассказала, что произошло?
– Нет; она ещё передала мне подношение – чрезвычайно щедрое, должна заметить; и попросила вознести за неё молитву Весте.
– Молитву?
– Да, благодарственную молитву.
– За спасение Милона?
– Просьбу свою она выразила по-другому. – Старшая весталка опустила взгляд. – Она хотела возблагодарить богиню за то, что Клодий убит.
– А тебе не показалось странным благодарить богиню за то, что кого-то убили?
– Это достаточно необычно, но ничего запретного тут нет. Некоторые смерти радуют богов.
– Ты приняла её подношение?
– Да.
– И вознесла благодарственную молитву?
– Да. И богиня приняла её ничуть не менее благосклонно, чем любую другую молитву.
Я попытался точно припомнить слова Фелиции. «Спроси о даре, который был предложен и отвергнут».
– Значит, ты приняла её дар.