Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?
Шрифт:
Он открыл дверь в дальней стене комнаты.
— Фотолаборатория, — объявил он.
Входя в мрачный, темный коридорчик, который вел в лабораторию, Генри почувствовал запах химикатов. Патрик включил тусклую лампочку, и инспектор увидел, что они находятся в маленькой комнате, вдоль стен которой стояли шкафы. Здесь было три двери: одна из художественного отдела, через которую они только что прошли, вторая вела налево, в коридор, а за третьей, скрытой за толстой шторой, по всей видимости, скрывалась собственно фотолаборатория. У четвертой стены была раковина, в которой все еще лежали проявленные снимки, а на полу рядом с
Патрик взмахнул рукой.
— Это кладовка, — сказал он, — все хранится здесь: бумага, химикаты, все такое. Не спрашивайте, где именно хранится цианид, я не имею ни малейшего понятия.
Генри не потребовалось много времени, чтобы его обнаружить. Все шкафы, как оказалось, были незаперты, большую их часть заполняли блестящие желтые коробки с фотобумагой. Один тем не менее был заставлен бутылками тёмно-коричневого стекла и бумажными пакетами. Среди них выделялась бутылка, на этикетке которой красным было написано «Цианид. Яд». Она была пуста.
— Я вынужден забрать ее, чтобы снять отпечатки пальцев, — сказал Генри.
Патрик пожал плечами:
— Она пустая, так что у меня нет никаких возражений. Думаю, где-то тут должно быть еще.
Генри перевел взгляд на чемоданы в углу маленькой комнатки.
— Чьи они? — поинтересовался он.
— Терезы и Майкла, — ответил Патрик, — они вчера вернулись из Парижа.
Он, по всей видимости, утратил интерес к беседе. Неожиданно он раздраженно проговорил:
— Ладно, мы не можем весь день вот так болтаться. У меня много дел. Когда можно будет начать работу?
— Очень скоро, — сказал Генри, — вы не согласитесь вернуться на минутку в кабинет мисс Френч?
Патрик не ответил, но молча провел Генри обратно в кабинет главного редактора.
Генри спросил:
— Вы могли бы узнать термос мисс Пэнкгерст с виду?
— Разумеется, все бы узнали. Такова была своего рода традиция — с этой жуткого вида штуковиной Хелен не расставалась в ночь перед парижским выпуском.
— Вы видели, что термос остался без присмотра вчера вечером?
— Он весь вечер простоял в кладовке, — прямо ответил Патрик. — Думаю, Эрни налил Хелен свежего чаю, а потом забыл отнести термос. — Он грустно улыбнулся Генри. — Мы все под подозрением, мы все время входили и выходили оттуда, и любой из нас мог подсыпать цианид в термос. — Он помолчал. — И пожалуйста, не оскорбляйте меня вопросом «Откуда вы знаете, что ее отравили цианидом, мистер Уолш?». Вы с тем же успехом могли прямо сказать мне.
— Согласен, — отозвался Генри, — а теперь расскажите мне о вечеринке в доме мистера Горинга.
Патрик фыркнул:
— Чего там рассказывать? Дурацкая идея, если вас интересует мое мнение. Я бы сбежал, если б мог. Не в моем стиле развлекаться, прихлебывая шампанское в компании голубых и хамов-выскочек.
— Что или кого вы имеете в виду?
— Николаса Найта и Хораса Барри, — бросил Патрик с нескрываемым отвращением. — Не знаю, кого из них я презираю больше. Годфри, может быть, и вынужден быть с ними вежливым во имя великого бога рекламы, которому он поклоняется, но я не понимаю, почему мы должны подвергаться такому…
— Просто расскажите мне, что случилось.
— Я уже сказал. Ничего. Мы выпили по бокалу шампанского и поучаствовали в отвратительной светской беседе, в течение которой пытались по возможности обходить скользкие темы.
— Почему же…
— В любом случае вскоре они поняли, что достаточно нас наслушались, и уехали, прихватив с собой Рейчел Филд. Остальные…
— Что вы имеете в виду под скользкими темами?
— Ничего из того, что могло бы вас заинтересовать.
— Я многим интересуюсь.
— Только не этим.
— Я бы предпочел, если бы вы мне рассказали.
Неожиданно Патрик снова разозлился.
— Будь я проклят, если расскажу вам это, чертова ищейка, — рявкнул он. — Почему бы вам не заняться поиском того, кто убил милую девочку, вместо того чтобы ошиваться здесь и лезть в личную жизнь других?
Генри вздохнул.
— Поговорим позже, — произнес он, — когда вы будете вести себя более разумно.
— Разумно! — взревел Патрик. — Из всех в этом сумасшедшем доме я самый разумный.
— Пожалуйста, покиньте помещение, — раздельно произнес Генри. Он начинал сочувствовать сержанту.
— Так и сделаю, — ответил Патрик. Он удалился в художественный отдел, хлопнув за собой дверью.
Генри со смешанными чувствами проводил его взглядом, а затем поднялся по лестнице на шестой этаж.
Очевидно, эта часть здания была отведена бизнесу, если понимать его как антоним творчества, царившего этажом ниже. Здесь тоже был ковер, но мрачный темно-синий. Надпись на двери, перед которой оказался Генри, гласила: «Генеральный директор». Дверь над кабинетом Марджери украшала маленькая табличка, на которой при помощи трафарета было написано «Вход воспрещен». Генри заключил, что это и был на самом деле кабинет Горинга. Прочие двери относились к кабинетам директора по рекламе, главного бухгалтера и директора по персоналу. Атмосфера на шестом этаже царила сугубо мужская. Генри сравнил ее с той, которая характеризовала пятый этаж, и еще больше зауважал Марджери Френч. Она, очевидно, чувствовала себя как дома в обоих мирах. Генри прошел прямо к двери, обозначенной «Вход воспрещен», постучал и прошел внутрь, не дожидаясь ответа.
Годфри Горинг и Марджери Френч стояли у окна, спиной к двери. На их лицах, когда они оба резко повернулись к Генри, застыло выражение людей, которых прервали в разгар важного и личного разговора, и теперь они пытаются понять, не подслушали ли их. Генри подумал, что Марджери Френч выглядит потрясенной.
Вывод, однако, оказался ошибочным. Оба за долю секунды овладели собой, и Марджери сказала:
— Годфри, это главный инспектор Тиббет. Инспектор, мистер Горинг, наш генеральный директор.
Горинг приблизился к Генри, протягивая руку.
— Мой дорогой инспектор…
Он выглядел очень встревоженным, что неудивительно, но при этом излучал уверенность, как деловой человек, которому приходилось сталкиваться в свое время и с более сложными обстоятельствами.
— Марджери рассказала мне об этой ужасной истории. Я понимаю, что нам нужно… — он исправился, — что вам для эффективной работы нужна полная свобода действий. Знайте, что мы готовы оказать вам любую помощь, какая в наших силах. Тем не менее я бы попросил вас устроить так, чтобы работа редакции могла возобновиться как можно скорее. Мы довольно занятые люди, знаете ли.