Убийство в обществе коллекционеров
Шрифт:
Сэр Малькольм дал знак Форбсу, чтобы тот не напирал, и спросил:
— Сэр, быть может, вы удостоите нас чести и покажете свою коллекцию резных трубок?
Толстощекое лицо сэра Бартоломью вмиг озарилось:
— Ну конечно! Я же сам предложил! Для коллекционера нет большего удовольствия, чем видеть, какое восхищение вызывают его сокровища! Прошу, идемте.
Все встали и направились по коридору в левую часть здания. Старший инспектор очень пожалел, что так и не пригубил шерри.
— Страховщики вынудили меня превратить помещения моего музея в настоящую крепость, — объяснил сэр Бартоломью, нажимая на кнопки цифрового кода справа от бронированной двери.
— Вы бывали в хранилище у госпожи Ховард? — поинтересовался сэр Малькольм, входя в комнату.
— Нет. Видите ли, чужие коллекции меня совершенно не интересуют.
— А я-то думал, коллекционеры помогают друг другу… — предположил Форбс.
— Да, такое действительно бывает, — коротко ответил барон.
Стоявшие вдоль стен витрины освещались изнутри неоновыми лампочками, дабы хранившиеся там трубки были представлены во всей своей красе.
— Вот эти вырезаны из слоновой кости. Они из Китая. Видите, вот маленькие фигурки, а вот пагода… Какая работа! А вон ту трубку, в форме возлежащей женщины, вырезал знаменитый Фингерс, и вон ту тоже… Но взгляните-ка на эту! Она единственная в своем роде! Вырезана из черепа обезьянки с Борнео. Глазницы заделаны ракушками. Просто чудо, правда? А там, вон на тех полках — металлические трубки из Германии. Их курили женщины, работавшие в угольных шахтах. Ну а вон те — подарок городу Вашингтону от союза табачников Калифорнии. Настоящее сокровище! — Тут он указал на совсем незатейливую трубку под глобусом: — А это истинный шедевр! Я потратил целых десять лет, чтобы ее достать! Она обошлась мне в целое состояние. Это трубка самого Буффало Билла! [36] Видите, на наконечнике мундштука даже остались следы его зубов.
36
Буффало Билл (наст, имя Уильям Фредерик Коди) (1846–1917) — американский военный, охотник на бизонов, герой многочисленных романов и кинофильмов.
— Сэр, — внезапно прервал его сэр Малькольм, — я вас поздравляю. — Вы, кажется, знакомы с господином Филлимором Трейси?
— А почему это вас интересует? — спросил барон, удивившись, что оборвали его вдохновенную речь.
— Он ведь тоже коллекционер, верно? И состоит в вашем клубе.
— Ну да. Я встречаюсь с ним время от времени.
— Между тем, — продолжал сэр Малькольм, — случилось нечто совершенно невероятное… Может, вы сможете объяснить, как такое могло произойти? Ваш друг Линкольн купил платок фокусника в подарок на день рождения господина Трейси. И платок у него украли. Вы в курсе?
— Нет, конечно… Я даже не знал, что Джеймс собирался сделать Филлимору такой подарок…
— А известно ли вам, где его нашли?
— Откуда же?
— Этим платком точно кляпом заткнули рот Катерины Ховард за несколько секунд до того, как ее бросили в реку.
Сэр Бартоломью в полном недоумении широко раскрытыми глазами воззрился на сэра Малькольма.
— Платком фокусника точно кляпом заткнули несчастной рот? Но… но это же безумие! Почему платком фокусника? И за что, в конце-то концов?
— Сэр, господин Трейси коллекционирует предметы, в том числе книги, по белой магии. Так говорит Джеймс Линкольн. Скажите, пожалуйста, какой номер у него на жетоне?
Барон возмутился:
— Вы же не станете подозревать Филлимора! Такого порядочного человека!
Айвори настоятельно проговорил:
— Его номер!
— Ничего не знаю. Не помню. Вернее, вот что! У нас, знаете ли, такое правило. Мы зовем друг друга по номерам.
— Итак?
— У Филлимора седьмой номер. О, вам такое, конечно, может показаться детской забавой, хотя, знаете, это и в самом деле что-то вроде игры. Но тут нет ничего невероятного и уж тем более предосудительного. Впрочем, моя супруга тоже состоит в нашем обществе. И, смею вас заверить, ничего страшного…
— А я так не считаю! — строго заметил Дуглас Форбс. — К сожалению, сэр, должен сказать, что ваше общество кажется мне очень подозрительным! Вы то и дело изворачиваетесь, а эта ваша история с номерами уж больно попахивает секретностью — такое заведено, пожалуй, только в мафии.
Тут сэр Бартоломью разошелся не на шутку:
— Офицер, как вы смеете говорить со мной в подобном тоне! Непременно пожалуюсь вашему начальству! Я принял вас у себя как добрых друзей, удостоил чести показать свою коллекцию, а вы меня оскорбляете!
— Сэр, очень сожалею, — вне себя от ярости взревел Форбс, — но придется произвести у вас обыск!
— Что же вы собираетесь искать?
— Коллекцию Катерины Ховард! Лейтенант Финдли, позвоните в Скотланд-Ярд, пусть срочно пришлют специальную группу.
— Слушаюсь, сэр!
Сэр Бартоломью поспешил вмешаться и надтреснутым от волнения голосом вскричал:
— Не стоит! Не надо скандала, прошу! Всю ответственность я беру на себя. Не нужно никого вызывать! — Он упал в кресло и признался: — Да, коллекция Катерины Ховард здесь, у меня в доме.
Глава 20
Они вернулись на веранду. От былой спеси у сэра Бартоломью не осталось и следа — не успев сесть, он судорожно потянулся к графину с шерри, налил себе большой бокал и осушил его залпом. И затем кликнул слугу.
— Чамберс, передайте мадам, что у нас гости и мы ждем ее здесь.
— Сэр, — сказал Айвори, — не понимаю, к чему вся эта таинственность!
— Я боялся, вы станете обвинять нас в сокрытии краденого. Но мы же ничего не украли, ровным счетом ничего! А все это помещено сюда лишь на временное хранение.
— Послушайте, — строгим тоном продолжал старший инспектор, — пора бы объяснить, что, в конце концов, происходит. Наше терпение имеет предел!
Барон утер лоб платком и заговорил потухшим голосом:
— Поверьте, наш клуб объединяет достойных людей. Во избежание всяких неприятностей и для защиты нашей этики мы и разработали четкие правила поведения. Во-первых, мы принимаем к себе только людей обеспеченных, то есть вполне состоятельных, которым не грозят ни разорение, ни прочие финансовые затруднения. Потом, мы всегда тщательно проверяем каждого, кто желает к нам присоединиться, на моральную устойчивость. Наконец, с каждого новичка мы берем письменное обязательство, что его коллекция будет служить залогом на тот случай, если ее обладатель серьезно нарушит правила поведения, установленные у нас на основе свободного волеизъявления, и такое обязательство мы непременно заверяем у нотариуса.