Убийство в «Зеленой мельнице»
Шрифт:
Всего их было восемь, все начертаны старательной, но тренированной рукой угольно-черными чернилами на простой писчей бумаге. Написаны они были очень аккуратно, без единой помарки, кляксы или потека. Какого-либо постоянного адреса Виктор не давал, быть может, не считал нужным.
На первом письме стоял штемпель «Дарго» и дата: 29 марта 1917 года. В шапке значилось: «Железнодорожная гостиница, Бэйрнсдейл».
Добрался я благополучно. Собираюсь отсюда отправиться в буш — в поисках тишины. Даже здесь для меня слишком шумно. Один парень, который возит товар в Дарго, сказал, что я могу поехать вместе с ним. Наверное, так я и сделаю. По-прежнему плохо сплю. Прости, что не смог остаться дома. Мама
На следующем послании значилось: «Гостиница для коммивояжеров, Дарго», оно было датировано 15 апреля 1917 года.
Спасибо за чек. В такое время года уже поздно забираться в настоящие горы, снеговая граница опускается, так что я собираюсь податься в местечко под названием Толботвилль, где есть почта, а дальше можно взять лошадь. Все еще не сплю, но мой случай — еще не самое худшее.
Адрес на следующем гласил: «Паб, Толботвилль». В нем сообщалось следующее:
Мне очень понравился этот городок, он совсем маленький. Поначалу местные приняли меня не слишком приветливо — дали мне дьявольски норовистого жеребца, но я сумел на нем удержаться. Я надолго уезжал с караваном — доставить товар тем, кто живет высоко на равнинах, всякую всячину, консервы и даже кухонную плиту! И поперечную пилу! Можешь себе представить, как все это нравится лошадям! Думаю, здесь я и останусь.
Четвертое послание пришло после большого перерыва. Когда Фрина разворачивала бумагу, оттуда выпал небольшой спрессованный цветок, похоже, когда-то он был розовым. От него исходил слабый запах эвкалипта. «Родники Макалистер», — гласила шапка письма.
Спасибо за чек. Извини, что так долго не писал. Как только снега отступили, я купил в Дарго палатку, кое-какое снаряжение и отправился в путь. Здесь так тихо! Горы великолепны. Сплю как сурок. Не верится, что прошел год с тех пор, как я вернулся домой. Мне гораздо лучше. Арендатор говорит, что я могу оставаться здесь, покуда не начну свое дело, так что беспокоиться не о чем. Бизнесмен у нас Чарли. Я получил письмо от мамы, она пишет, что сказала Чарльзу, будто я умер. Возможно, так оно и лучше. У меня есть собака, лошадь и полная тишина. Учусь строить хижину из горбылей.
Фрина задумчиво прихлебывала кофе. Она никогда не бывала в настоящем буше, только в раннем детстве, еще до отъезда в Англию, выезжала на природу в Верриби, на церковные пикники. Ей стало интересно, что за утешение нашел контуженый парень, проведший долгое время в скотских условиях бок о бок с другими такими же бедолагами, среди горных вершин, тишины и одиночества. Фрина решила, что при ее общительности она бы такой жизни не вынесла.
«Родники Макалистер» было написано на следующем письме, и дата — 2 декабря 1918 года.
В Толботвилле мне сказали, что все кончено. Я имею в виду Великую войну. Я не чувствую никакого торжества, только облегчение и печаль, что многие из моих товарищей не вернулись домой. Папа, мы оставили их на скале в Галлиполи и в грязи у Позьер. По сравнению с ними мне повезло. У меня есть конь (Счастливчик) и собака (Мак). Прошлой зимой я достроил свой дом. Если у меня кончится запас мяса, тут полно кроликов. Я подобрал дрозда со сломанным крылом, и теперь он тоже живет у меня, а свой завтрак я делю с кукабуррами. За прошедшее время я научился ладить с бездомным зверьем. Пап, не проси меня вернуться. Я счастлив. Я больше не смогу выносить маму и город. Кроме того, ведь я умер.
Письмо
«Папа, чек я получил. Не могу отделаться от воспоминаний. Один из ребят в Толботвилле спросил меня, как это было. Я не смог ему рассказать. Зима выдалась тяжелой. Ты можешь выслать мне книги? Не авантюрные романы — мои собственные детские книжки: „Ветер в ивах“, „Остров сокровищ“ и все такое. Остальное можно заказать в Мельбурне».
Оставались еще три письма, а ведь Фрине сказали, что о Викторе с 1920 года вестей не приходило. Шестое письмо датировалось 26 сентября 1920 года.
Нашел себе работенку, так что денег больше присылать не нужно. Я не могу вернуться домой, пойми. Мой дом здесь. Я бы слишком тосковал по этому великому безмолвию. Спасибо за книги, дошли в целости и сохранности.
В седьмом по счету послании обнаружился еще один цветок. Поблекшие желтые лепестки зашуршали, хотя Фрина едва коснулась их. В шапке письма стояло: «Родники Макалистер, 12 января 1921 г.»
С новым годом! У меня все отлично. Спасибо за шоколад, печенье и все остальное. Основные запасы я делаю в Толботвилле, но тамошний магазин не настолько роскошен, чтобы там продавался шоколад. Так что спасибо. Папа, я вправду не могу вернуться домой. В этом году весь лес посох, и мы все настороже, не задымит ли где.
В последнем письме стояла только дата — 9 октября 1924 г. Начиналось оно торопливо:
Пожалуйста, перестань уговаривать меня вернуться. Работы в большом городе у меня нет. Мама объявила меня умершим. Что подумает Чарли, если я вдруг появлюсь? Да и отвык я от общества. Больше писать не буду. Спасибо за все, папа».
В этом письме стояла особая подпись:
«Твой любящий сын Вик».
Фрина аккуратно сложила письма и снова перевязала их тесьмой. В доме стояла тишина. Фрине захотелось немедленно включить радио, запеть, громыхнуть чем-нибудь. Тишину она не любила. Городской шум, звуки шагов и автомобилей, голоса и смех, лай собак — все это радовало и успокаивало ее. Права ли она в своем решении разыскивать контуженого парня, который в девятнадцать лет отправился в неизвестные дали, в попытке притащить его обратно в шум и гам лишь из-за того, что его невротичная мамаша боится за наследство?
Внезапно ее охватил озноб. Фрина вспомнила, что госпожа Фриман вовсе не хочет вернуть Виктора. Она хочет, чтобы тот был мертв.
Глава восьмая
Принаряжаясь к свиданию с Тинтаджелом Стоуном, Фрина нечаянно порвала свое ожерелье из черного янтаря. Они с Дот бросились на пол, чтобы успеть собрать бусины, пока те не закатились под мебель, иначе потом они сгинут в недрах нового пылесоса господина Батлера. Фрина высыпала собранные бусины в чулок; Дот подошла, чтобы добавить свои, сложенные в красный шелковый шарф, который тоже обнаружился на полу.
31
Хэнди, Уильям Кристофер (1873–1958) — американский композитор, автор многочисленных блюзов, корнетист и трубач.
32
Перевод В. Бабенко.