Удача Рейли
Шрифт:
Он вернулся в хижину и увидел, что Тенслип проснулся. Он наблюдал за Вэлом через распахнутую дверь.
– Ты хорошо управляешься с этой штукой, а, малыш? Ладно, она тебе понадобится.
– Я не собираюсь оставаться на Западе. После того, как разделаюсь с Зонненбергом, поеду на восток и, пожалуй, останусь жить там.
– Может быть и так. Но эта земля притягивает человека. Смотришь на горы, на открытые просторы равнин, и они притягивают тебя. Я всегда жил на Западе. Когда был маленьким, больше всего хотел стать траппером, но когда подрос, не мечтал ни о чем, кроме как стать ковбоем. Я был неплохим ковбоем и лучше всех объезжал лошадей.
Тенслипу стало лучше, и ему хотелось поговорить. Вэл слушал.
– Никогда не рассчитывал стать преступником. Я слишком много их знал все время в бегах и ничего впереди, кроме тюрьмы или веревки. Но так уж получилось - один бездумный вечер и я покатился. Правда, никогда не был наемным ганменом. Вообще-то первого человека я убил именно из-за этого. Он всегда нанимал людей для грязной работы: спалить дома переселенцев или скваттеров, или кого-нибудь убить, и он хотел, чтобы я ему помогал. Но я сказал ему, что об этом думаю, а он схватился за револьвер. Я в то время и не предполагал, что могу так быстро стрелять, и носил шестизарядник только потому, что носили его все остальные - на пастбищах время от времени им приходилось пользоваться.
– Вы убили его?
– Всадил две пули, прежде чем он успел выхватить свою железяку, и вот с того времени я преступник.
Тенслип неожиданно почувствовал усталость, он откинулся на спину, а Вэл свернул сигарету и дал ему. Прикурив, Тенслип сказал: - Ладно, малыш, уезжай из этих мест и живи на востоке.
Все следующие дни Вэл мучился беспокойством. Зонненберг с Симпсоном встретятся и расстанутся, после этого их тяжело будет найти. Но он не бросил раненого. А Тенслип с каждым днем набирался сил.
Вэл однажды слышал, как армейский врач сказал Уиллу. "Люди, живущие на Западе, сделаны из сыромятной кожи и железа, их так легко не убьешь. Это заслуга мяса с бобами, тяжелой работы и свежего воздуха".
Когда Тенслип начал потихоньку вставать с лежанки, Вэл сказал ему, что уезжает.
– Хорошо, Вэл, - сказал Тенслип.
– Теперь я выдюжу.
– Как и обещал, оставляю лошадь и седло Уилла, его револьвер и свою винтовку. Я возьму винтовку Уилла.
Тенслип вдруг отвернулся.
– Малыш, ты нормальный парнишка, - сказал он.
– Если у тебя когда-нибудь будут неприятности, можешь рассчитывать на меня.
Вэл Даррант некоторое время в нерешительности колебался - спросить или не спросить, ведь дверь в прошлое была для него давно закрыта.
– Тенслип, вы знали мою мать. Вы знали Майру Корд.
Тенслип обернулся и посмотрел на него.
– Это все в прошлом, Вэл. Забудь о ней.
– Какая она была?
– А ты не помнишь?
– грубо сказал Тенслип.
– Она никчемная женщина. Она тебя выкинула и хотела оставить умирать от холода. Она была подлой и бессердечной.
– Где она сейчас?
Тенслип сел и скрутил еще одну сигарету.
– Послушай, малыш, о ней никто ничего не знает. Ее помню я и еще может быть Хэнк. Живи себе на здоровье и забудь ее. Рейли родился на темной стороне и стал джентльменом, Майра родилась на светлой и стала... э-э... женщиной сомнительной репутации и воровкой. Да, и ее подозревают в одном-двух убийствах.
– Вы знали моего отца?
– Лучше, чем Уилл Рейли. Одно время я работал
– Как это?
– Майра решила его подцепить. Она была лишь одной из многих, но ждала своего часа. Она приклеилась к Дарранту, а когда поняла, что беременна, пыталась уговорить его составить завещание в ее пользу.
Даррант был не дурак. Он не верил, что она оставит ребенка, он знал женщин куда лучше многих, поэтому сказал Майре, что она ничего не получит. Майра разозлилась и стала ему угрожать, ну, а он рассмеялся ей в лицо. Тогда она расплакалась и сказала, что не хотела этого. Я все время был в курсе их дел, потому что работал рядом с ним, да к тому же Даррант мне нравился. Поэтому когда Майра купила крысиный яд, я все ему выложил. Он лишь посмотрел на меня и сказал: "В этом старом отеле есть крысы. Я их слышал". Как же! Крысы-то завелись в нем лет десять назад, и никто ничего с ними не делал, так с какой стати ей покупать столько яда, что им можно переморить половину зверья во всем штате Колорадо? На следующий день он уехал. Просто взял и уехал. На Майру стоило посмотреть! На нее можно было надевать смирительную рубашку. Она ведь знала, что Даррант был богатый парень, и ей страшно не хотелось терять его.
– Вы потом его видели?
– Нет. По-моему, он уехал обратно на восток или в Канаду.
– А Майра?
Тенслип лишь пожал плечами.
– Держись от нее подальше, малыш. Забудь ее. Это плохая женщина.
– А что случилось с Вэном?
– Он с ней, если только она от него не устала и не выкинула... или отравила.
На следующее утро Вэл спустился с гор. По следу Зонненберга он последовал в Хейс, и там его потерял. Тогда он направился на юг в Техас.
Золото в потайных поясах тяжело лежало у него на бедрах, но он тратил деньги экономно. Однажды ночью Вэл разбил лагерь в овраге, среди зарослей мескита. Им овладело чувство одиночества. Он скучал по Уиллу, по разговорам, которые они вели о людях, книгах и картах. Он понимал, что ему все надоело, хотелось оставить все и уехать куда-нибудь подальше... например, на восток.
Неожиданно его внимание привлек приближающееся бренчание пристяжных цепей и скрип тяжелого фургона. Из темноты прозвучал голос: - Эй, у костра!
Вэл отступил подальше от огня.
– Если друг - подъезжай, если враг - начинай стрелять!
Из темноты донесся смех.
– Вот это приветствие! Давай, Бетси, трогай. Кажется, мы дома!
Глава десятая
Фургон подкатил к границе освещенного пространства, с него соскочил высокий старик и посмотрел в сторону костра.
– Все в порядке, незнакомец, - сказал он.
– У нас добрые намерения. Похоже, мы с Бетси здесь заблудились.
Он вошел в круг света, неся в правой руке винтовку, обращенную дулом к земле.
Вэл внимательно осмотрел его. Старик показался ему обычным искателем свободной земли. Вэл перевел взгляд на фургон. Кем бы ни была Бетси, ее видно не было. А вот дула четырех винтовок он увидел сразу.
Он все еще находился в глубокой ночной тени и был уверен, что его не видно, но стрелять он не мог. Если он выстрелит и раскроет свою позицию, в следующую же секунду его сметут винтовочным огнем.
– Если у вас добрые намерения, к чему винтовки?
– Вэл старался говорить вежливо.
– И не слишком на них рассчитывайте. Меня могут прикончить, но прежде я продырявлю вашу шкуру.