Удивительный Морис и его просвещённые грызуны

Пратчетт Терри

– Бедный старый Свежесть, – сказала одна из крыс. – Он был хорошей крысой.

– Ему надо было быть осторожней, – ответила другая крыса.

– Он думал, что он всё знает, – добавила другая крыса. – Достойная крыса. Хотя от него и пахло немного.

– Надо его, пожалуй, вытащить из ловушки, – сказала первая крыса. – Это неправильно, его там оставлять.

– Да. К тому же мы голодны.

Одна из крыс сказала: – Опасный Боб считает, что мы не должны жрать крыс.

Другая ответила ей: – Нет, мы не должны жрать

тех крыс, о которых мы не знаем, от чего они умерли. Потому что они могут быть отравлены.

Третья крыса сказала: – Но мы знаем, отчего он умер. Он умер от того, что его расплющило. А это не заразно.

Они посмотрели в сторону мёртвого Свежесть.

– А что происходит с тем, кто умирает? – медленно спросила одна из крыс.

– Его съедают. Или он высыхает. Или плесневеет.

– Что, и это всё?

– Ну, обычно лапы остаются.

Крыса, задавшая вопрос, сказала: – А что же с тем, что внутри?

На что крыса, упомянувшая лапы, ответила: – О, ты имеешь в виду зелёную желеобразную штучку? Это лучше не трогать. На вкус ужасно.

– Нет, я имею в виду ту часть внутри, которая и есть ты. Куда исчезает это?

– Извини, я тебя не понимаю.

– Ну, я имею в виду… ну ты знаешь… как сны?

Крысы закивали головами. О снах они всё знали. Сны оказались для них большим шоком.

– Когда во сне тебя преследуют собаки или ты летишь и тому подобное… С кем это происходит? Не с твоим телом, потому что оно спит в этот момент. Значит, в нас должно находиться что-то невидимое. И быть мёртвым – это почти как сон, верно?

– Нет, не совсем как сон, – неуверенно ответила одна из крыс, покосясь на довольно плоское тело, которое когда-то называлось Свежесть. – Когда ты спишь, нет столько крови, и ничего не торчит. И ты просыпаешься.

– Ну, – ответила крыса, заговорившая о чём-то невидимом, – когда ты просыпаешься, куда девается тот, кто был во сне? Когда же ты умираешь… Куда девается то, что было внутри?

– Что, зелёная желеобразная штучка?

– Да нет же! То, что позади глаз!

– Ты имеешь в виду такое розово-серое?

– Нет! Я имею в виду что-то невидимое!

– Откуда мне знать? Я никогда не ела ничего невидимого!

Крысы опять посмотрели на Свежесть.

– Мне не нравится говорить об этом, – сказала одна из них. – Это напоминает мне тени в от пламени свечи.

Другая крыса сказала: – А вы слышали о Крысе-Скелете? Говорят, она приходит и забирает того, кто умирает.

– Говорят, говорят, – проворчал один из самцов. – Ещё говорят, что существует Большая Подземная Крыса, которая сотворила весь мир. И что, людей она тоже сотворила? Хорошо же она к нам относится, если она сотворила людей!

– Кто знает? Может, людей сотворил Большой Человек.

– Ах, всё это глупости, – сказала скептическая крыса по имени Томат.

– Ну хорошо, но ты же не будешь отрицать, что всё не могло просто так само появиться. Должна быть причина. И Опасный Боб говорит, что есть вещи, которые мы должны делать, потому что так правильно. Но кто решает, что именно правильно? Откуда это «правильно» и «неправильно»? Говорят, что если быть в жизни хорошей крысой, то Большая Крыса подготовит для тебя туннель, полный всяких вкусностей, куда тебя поведёт Крыса-Скелет.

– Но Свежесть всё ещё здесь. И я не видела пока никакой Крысы-Скелета!

– Но говорят, её видят только те, кого она забирает.

– О, о, – сказала одна из крыс тоном, в котором нервозная неуверенность граничила с безумным сарказмом. – И как же видят мёртвые Крысу-Скелет, а? Ты можешь это объяснить? Жизнь достаточно трудна и без невидимых вещей, которые невозможно увидеть!

– Что здесь происходит?

Крысы повернулись и вздохнули с облегчением, увидев приближающегося Загара.

Он пробежал мимо них. За ним бежала Питательно. Член его команды, считал Загар, должен с самого начала знать, что бывает с теми, кто делал ошибки. – Понимаю, – сказал он, осматривая ловушку. Он печально покачал головой. – Что я вам всегда говорю?

– Что мы не должны идти в те туннели, которые ещё не отмечены, шеф! – сказал Томат. – Но Свежесть… Он не очень-то прислушивается к другим, э, не очень-то прислушивался. И он не хотел терять времени, шеф.

Загар исследовал ловушку, пытаясь сохранять выражение решимости и уверенности на лице. Это давалось ему с трудом. Такую ловушку он видел впервые. Она выглядела ужасно: не из тех, что разрубает, а такая, которая раздавливает. И она была поставлена так, что крыса, бегущая к воде, неизбежно включала спусковой механизм.

– Теперь он точно не в состоянии никого слышать, – констатировал факт Загар. – Лицо мне его знакомо, если не считать вылезших из орбит глаз и вывалившегося языка.

– Э, сегодня утром, когда мы стояли в строю, ты сказал ему пару слов, – проговорила одна из крыс. – Ты сказал ему, что его мать вырастила его для того, чтобы хорошо мочиться, шеф.

Лицо Загара не показало никакого выражения. Через несколько секунд он сказал: – Нам нужно идти дальше. Здесь полно ловушек. Сюда мы вернёмся позже. Через этот туннель никто не идёт, понятно? Я хочу услышать «Да, Загар»!

– Да, Загар, – ответили крысы.

– И один из вас пусть стоит на страже, – продолжил Загар. – В туннеле ещё могут быть другие ловушки.

– Что нам делать со Свежесть, шеф? – спросил Томат.

– Не жрите зелёную желеобразную штучку, – сказал Загар и побежал дальше.

«Ловушки!» – думал он. Здесь было их слишком много. И слишком много яда. Даже опытные члены его команды заметно нервничали. Загару не нравилось встречать незнакомые вещи. Незнакомые вещи превращались в знакомые после того, как они кого-то убивали.