УГРО: операция ’Волкодав’
Шрифт:
— Я дождался своего автобуса, поехал на нем. Сошел на своей остановке, потом зашел в магазин за продуктами, — продолжал вспоминать Джураев. — Потом пошел домой. Вскоре пришла подруга, Алевтина. Мы с ней…
— Что купил? — снова перебил Юшков. — Вспоминай по списку.
— Ну, хлеб, колбасу, консервы, — принялся перечислять Джураев. — Яйца, макароны.
— А чем подтвердишь? — спросил Юшков. — У тебя остались билет на автобус или чек от магазина?
— Не, я их не храню, выбрасываю сразу, — Джураев покачал головой.
— Ага, продолжай, — Юшков снова кивнул. Он внимательно слушал, следя за задержанным, как кот за мышью. — Очень интересно.
— Ну вот, потом пришла Алевтина. Мы с ней поужинали.
— Кто готовил ужин? — спросил Юшков. — Что за ужин?
— Обычный ужин. Картошка жареная, яичница, колбаска, — Джураев сглотнул слюну. — Покушали, значит, потом я газету читал, журналы всякие. Спать легли. Утром Аля проснулась, пошла на работу, а я дальше спал.
Юшков кивнул.
— А что за газета? Что за журналы?
— Как обычно, спортивная. «Спортивный листок» называется. Журналы про горы там всякие. Про путешествия.
Юшков прошелся взад-вперед. Задумчиво посмотрел на Джураева.
— А как же так получилось, что не видели тебя в магазине? Вот показания продавщицы, которая работала в тот вечер.
Он кивнул мне, я достал из папки другой лист. Только там уже были настоящие показания, от настоящей продавщицы. Из того самого магазина.
— А вот показания кондуктора. Не ездил ты в тот день после смены на автобусе. Или куда-то в другое место поехал.
С кондуктором мы тоже успели поговорить. Джураев сделал круглые глаза.
— Да я не знаю, начальник, почему они так написали. У них же там сотни, тысячи людей в день бывают. Может, не заметили, обознались.
Вот теперь я видел, что он лжет. Лжет, как школьник, которого поймали с невыученными уроками. Вот только здесь проблема была похуже. Гораздо хуже.
— Ясно с тобой все, — Юшков вздохнул, собрал все бумаги, направился к выходу. — Посиди пока здесь, подумай. Мы скоро продолжим.
Мы вышли, оставив Джураева в кабинете. Когда возвращались к себе, Юшков сказал:
— Он упрямый, как осел. Видно, что врет, но не признается. И улики у нас косвенные.
— Если бы мы нашли у него украденное, другой разговор, — согласился я. — А Парнова взяли?
— Да, его уже Сгущенка допрашивает, — это так Юшков называл Гущина. — Тоже молчит. Скоро привезут эту Алевтину, может, ее сможем раскачать? Но если не получится, придется отпускать.
У кабинета мы столкнулись с Огородниковым. Начальник УГРО довольно улыбался.
— Ну что, птенчики, раскололи задержанных? Или нет?
— Молчат, не признаются, — Юшков мрачно покачал головой.
— Теперь признаются, — Огородников показал копию протокола обыска. — Вот, гляньте. На квартире у Парнова нашли. Икона из Троицкой церкви, золотая ложечка. Попались, голубчики.
Здоровяк неспешно поднялся, но Шрам поднял руку. Борзой стоял с осколком в руке и был готов воткнуть его в брюхо любому, кто нападет на него.
— Ша, хватит! — Шрам хлопнул ладонью по столу. Миски и стаканы жалобно звякнули. — Отстаньте от Борзого. Пока мы не выяснили, что он крыса, не трожьте его. И помогите ему с ксивой.
Мужик зубоскал, по лицу которого текла кровь, поднялся с пола. Зарычал:
— Урою, тварь! — и хотел броситься на Борзого.
Но Шрам крикнул:
— Эй, Жорик, остынь! Я сказал, не лезьте к нему.
И мужик остановился. Вытер лицо, проворчал матерное ругательство, отошел к умывальнику. Борзой чуток расслабился.
— Ты смотри, больше такого не спущу, — Шрам посмотрел на него. — К тебе не лезут, но и ты не рыпайся.
— Ну и лады, — согласился Борзой. — Я человек мирный. Не трожь меня и я не трону.
Все, что он хотел, так это выспаться. Попросил разрешения прилечь, потому что сильно устал.
— Вон, лежаки, — указал Шрам на постели из неоструганных досок, возле стены. — Бери любой свободный и отдыхай. Завтра ты нам понадобишься.
Что там будет завтра, Борзой уже и думать не хотел. Завалился на один из лежаков, прикрылся овечьим тулупом, сунул кулак под голову вместо подушки и заснул.
Утром его разбудил Карась. Потряс за плечо.
— Вставай, уходим.
Борзой сонно похлопал глазами. Поглядел на часы на стене. Они показывали одиннадцать.
— Это что, полдень почти? — прохрипел он. — А что так рано? Стоянку меняем?
Карась качнул головой.
— Уже полночь скоро, какой полдень? Ну, ты и здоров дрыхнуть. Пошли, складуху будем брать.
Борзой поднялся, вытер лицо. Подошел к умывальнику, сполоснул.
Остальные уже сидели за столом, работали ложками. Со вчерашнего вечера их прибавилось. Сейчас за столом сидело человек десять бандитов.
Борзой сел за краешек, придвинул к себе миску с картошкой и жареной рыбой. Захрустел соленым огурцом и квашеной капустой. Вкусно.
Вчерашний мужик, раненый им, Жорик, сидел напротив, хмуро зыркал на новичка. На лбу рана с запекшейся кровью. Даже забинтовывать не стал, ишь, какой отчаянный.
— Значит так, на выходе делимся, — сказал Шрам. — Работаем по двое. Одна двойка пойдет в разведку. Чтобы не было засады, как в прошлый раз. Две другие двойки — на стреме. Чтобы ни одна птица мимо не пролетела! Чижик и Синус — поведете арбу.
Он оглядел всех, зацепился мрачным взглядом за Борзого.
— Новенький, ты держись Карася. И чтобы без фокусов там, понял?