Ухаживания за Августиной
Шрифт:
Кончики моих ушей горели.
— Генрих VIII, — сказал он, когда я ничего не ответила. — Шекспир.
Там, где должна была находиться его печень, была затянувшаяся рана. Она выглядела растерзанной и кровавой, но удивительно искусной.
— Ты — Прометей, — вздохнула я.
Риккард усмехнулся и наклонился ближе, понизив голос до такой степени, что его плавность стала похожа на шепот пальцев по моей обнаженной коже.
— Тебе нравится мой костюм?
Ответить мне помешали подошедшие Айрис и Сахар. Обе смотрели на Риккарда удивлёнными
Он выпрямился.
— Приглашаем вас троих посидеть с нами, парнями, — он посмотрел на пиццу в моих руках, и его губы растянулись в улыбке.
Мы все кивнули и пошли за ним туда, где на тюках сена сидела компания парней. Риккард заставил двух первокурсников подвинуться, чтобы мы могли сесть, а сам уселся скрестив ноги возле моих ног. Никто из нас не проронил ни слова, пока парни спорили друг над другом, Каллен доказывал свою точку зрения невозмутимому Сорену. Это было как-то связано с футболом, но все мои надежды обратить на это внимание улетучились, когда Риккард откинулся назад, прижимаясь к моим ногам.
Если бы я протянула руку, то смогла бы провести пальцами по его волосам. Мои руки дернулись от этой мысли. Воспоминания о нашем поцелуе в библиотеке не выходили у меня из головы, и я вспомнила, какими мягкими были пряди между моими…
— Ты собираешься это есть? — Каллен наклонился и жестом указал на пиццу у меня на коленях.
Я покачала головой и передала ему пиццу. Он с удовольствием съел ее.
Риккард откинул голову назад, встретившись с моим взглядом. Он поднял свой бокал в немом вопросе, и я кивнула. Что угодно, лишь бы притупить ощущение его обнаженной кожи на моих ногах.
Как только я сделала неуверенный глоток, я пожалела об этом. Я почувствовала его вкус на ободке, ощутила прикосновение его губ к своим. Я встретилась взглядом с глазами Риккарда, и они вспыхнули, как будто его посетила та же мысль.
— Ты предвкушаешь последнее мероприятие? — громко спросил Каллен. Мы все повернулись, чтобы посмотреть на него. — Ты почти одна из нас, Августина.
Я вежливо улыбнулась.
— Почти.
Гоф бросил на меня неодобрительный взгляд и что-то пробормотал парню, сидевшему рядом с ним, еще одному члену клуба «Аргус». В течение нескольких дней после того, как я выиграла охоту за сокровищами, члены клуба были либо очень дружелюбны ко мне, либо гораздо более холодны. Некоторые из них даже подходили ко мне в кампусе, чтобы поздравить или, как сейчас Гоф, дать понять, что не одобряют моего участия.
Сорен сказал мне, что они ревнуют, злятся — и ещё что-то, что чувствуют мужчины, когда женщина превосходит их. Возможно, он сказал, если бы они меньше думали о тебе и больше о клубе, они бы поняли, что здесь происходит. Я предположила, что он имел в виду наши с Риккардом отношения, но чем дольше я думала об этом, тем больше задавалась вопросом, не имел ли он в виду
Риккард встал и повернулся лицом ко мне.
— Мне скучно, — сказал он. — Пойдем, займемся чем-нибудь.
— Я не люблю американские горки, — сказала я.
Его глаза сверкнули.
— Тогда как насчет дома Брэннока?
Я посмотрела в сторону дома. Он стоял на холме, перед входом в него стояла очередь из желающих. В этом доме произошла печально известная резня, и он был главной достопримечательностью Фестиваля Страха.
— Только не говори мне, что ты боишься привидений, Il Penseroso, — поддразнил он.
Я поднялась на ноги, не в силах устоять перед этим вызовом.
— Нет, не боюсь призраков.
Группа из нас направилась к дому, присоединяясь к очереди.
— По двое, — сказал человек в костюме Губки Боба. У него не хватало двух зубов, но это не мешало ему широко улыбаться. — Не трогать актеров и не зажиматься по углам.
Я не могла придумать менее романтичного места, чем дом с привидениями.
Мы с Риккардом пошли последними, переступив порог темно-зеленого коридора. Мерцающие стрелки указывали нам, куда идти. Я не видела перед собой вытянутой руки, но чувствовала Риккарда за спиной, его тепло, прижавшееся к моей спине.
— Ааааа! — на нас выскочил упырь, но никто из нас не испугался. Он неуверенно остановился, а затем снова скрылся в тени.
Смех Риккарда щекотал мне шею. Впереди раздалось эхо знакомого крика — Сахар.
Мы продолжали двигаться по коридорам и подниматься по лестнице. Навстречу нам выскочил еще один актер, и на этот раз я подпрыгнула от неожиданности.
Он что-то сказал успокаивающим тоном с язвительными нотками, но все мое внимание переключилось на то, как его рука впилась мне в поясницу.
Я повернулась. Один взгляд, и все инстинкты во мне закричали: Поцелуй его! Поцелуй его!
Темно-медовые глаза были устремлены исключительно на меня, и тусклое освещение не смогло скрыть напряженности, которая таилась в их глубине. Ни одна женщина в истории не смогла бы устоять перед взглядом этого юноши — и в этот раз я не стала исключением.
Я приподнялась на цыпочки, запечатлевая очень легкий поцелуй на его подбородке. На вкус он был как соль, природа и Риккард.
Он был совершенно неподвижен. Он даже не дышал.
Я прижалась губами к его скуле, ощущая недавно сбритую щетину. Все выше и выше, пока мои зубы не прикусили его ухо…
Вся сдержанность, которую он проявлял, казалось, умерла в тот же миг. Руки Риккарда обхватили меня за талию, пальцы впились в кожу. Он возвышался надо мной, откидывая меня назад, и я была вынуждена ухватиться за его бицепсы для поддержки. Моя грудь прижалась к его груди, жаждая, чтобы ее сжали, и даже сквозь слой кофточки, разделяющий нас, мои соски стали твердыми от его прикосновения.