Ухаживания за Августиной

Портер Бри

Я не хотела показывать этого на своем лице и вместо этого заставила себя улыбнуться вежливой безличной улыбкой.

— Извините, что отвлекаю.

Я снова посмотрела на девушку. Она оценивала меня таким же проницательным взглядом, каким я оценивала ее.

— Я просто подошла поздороваться.

— Привет, — беззаботно ответила она.

Глаза Риккарда сверкнули.

Напряжение было слишком сильным, и мои уши покраснели. Улыбнувшись напоследок, я повернулась и зашагала в обратном направлении,

стараясь сдержать нарастающий ком в горле.

Позади меня раздались шаги, и я ускорила шаг.

— Стадион в другой стороне! — воскликнул Риккард.

Я поняла, что он прав, и проклинала себя за то, что за последние десять минут дважды теряла здравый смысл.

Риккард подошел ко мне, его длинный шаг совпадал с моим.

— Ты идешь не в ту сторону, Августина.

Если бы я развернулась и пошла обратно к стадиону, я бы дала ему власть. Если бы я продолжила идти к общежитию, я бы также дала ему власть. Поэтому я остановилась и повернулась к нему.

Риккард, как всегда, выглядел невыносимо красивым, и я с жадностью оглядела его сверху донизу.

— Как твои руки после заноз?

С ними все было в порядке — уже появилась корочка, но какая-то жестокая часть меня чувствовала в себе силы скрыть от него ответ. Пусть думает, что они заражены и их собираются ампутировать.

Я подняла голову. Его взгляд был теплым, заботливым.

— Кто была эта девушка?

— Ты считаешь, что имеешь право спрашивать меня об этом? — в его голосе не было злости, но напряженные плечи выдавали его.

— Нет, — призналась я.

Риккард наклонил голову.

— А если бы я сказал, что трахаю ее?

Вдруг стало очень тихо.

— А если бы я сказал, что люблю ее?

Я молчала.

— Что тогда?

Мой взгляд упал на ботинки, на которых остались следы грязи.

— Почему ты говоришь мне такие жестокие вещи?

— Может быть, мне хочется хоть раз побыть жестоким, — ответил он.

— Значит, вот что — ты чувствуешь, что тебе не хватает контроля в наших отношениях, и поэтому ты хочешь вернуть себе часть контроля?

— Какие отношения? — он огрызнулся. — Ты ясно дала понять, что предпочитаешь тратить свою жизнь на скучного мужчину, чем быть со мной.

— Это слишком быстро стало слишком напряженным, — сказала я.

— Ты боишься, — ответил он.

— Если бы ты мог видеть что-то, кроме себя, ты бы понял, почему, — огрызнулась я. — Ты не можешь злиться на меня за то, что я веду себя как обычно, Риккард.

— Августина, которую я знаю, амбициозна, Августина, которую я знаю, могла бы покорить весь мир, если бы захотела.

— Ты выдумал эту девушку в своей голове. Ее не существует!

— Это неправда.

— Ты выделил меня из общей массы первокурсников и проявил

ко мне интерес, а я также не была невинной и с готовностью приняла твоё внимание. Но колледж — это всего лишь четыре года нашей жизни. А как же остальные? Ты можешь честно посмотреть мне в глаза и сказать, что твоя семья примет меня, что я буду пригодной для Хоторнов?

Риккард выглядел пораженным.

— Мне все равно, что они думают.

— Не лги мне.

Он засунул руки в карманы, двигая челюстью.

— Ты можешь стать Хоторном, если захочешь, и ты это знаешь, — он понизил голос. — Ты просто слишком напугана.

Я ничего не ответила.

— Назови это рациональностью, назови это проницательностью, но я знаю правду, Августина. Ты боишься. Ты боишься расстаться с Джонатаном, ты боишься быть со мной, ты боишься идти к своей мечте.

Мороз пробежал по моему телу.

— Не говори со мной так.

— Я прав, не так ли?

— Риккард, ты знаешь, почему я живу с тетей и дядей?

Он замолчал. Он действительно знал — не могло быть такого, чтобы он не разузнал обо мне.

— Знаю.

— Они были великолепны, Риккард. Они были великолепны — они считали себя богами, и посмотри, что из этого вышло.

Его голос стал очень мягким.

— Ты — не твои родители, Августина.

— Пока нет, но я могу ими стать, — я встретила его взгляд. — Так что нет, я не стану выбрасывать годы своей жизни из-за парня, которого я встретила два месяца назад.

На его лице мелькнула обида.

— Когда это я давал тебе понять, что твоя жизнь будет выброшена на ветер, если мы будем вместе?

Ни разу.

— Мне надоело играть в эту игру, Августина, — признался он. — Это убивает меня. Меня убивает, что я вижу тебя каждый день, что ты так близко и не могу до тебя прикоснуться. Меня убивает, что ты растрачиваешь свой потенциал, и особенно меня убивает, что какой-то полудурок случайно заполучил тебя и не делает все возможное, чтобы удержать тебя.

— Игра не может закончиться, — пробормотала я. — Пока в ней нет победителя.

Но я чувствовала, что проигравших будет двое.

14. Августина

Когда пришло приглашение на заключительное мероприятие по посвящению в члены клуба «Аргус», я была удивлена.

Мы с Риккардом не общались после нашей ссоры, и я полагала, что он вычеркнет меня из процесса посвящения в члены клуба «Аргус», чтобы не видеть меня — или, наоборот, клуб воспользуется первой же возможностью, чтобы исключить меня. Вместо этого мне под дверь бесшумно подсунули небольшой черный конверт с надписью: