Уик-энд Остермана
Шрифт:
– Держи, защитник.
Джо замотал головой.
– Я, черт возьми, играл в полузащите. Я бегал вокруг вашего чертова Леви Джексона на «Кубке Йеля»!
– Точно. Я разговаривал с Джексоном. Он говорит, что тебя всегда можно было нейтрализовать. Стоило разок крикнуть «томатный соус», как ты сразу уходил к боковой.
– Очень смешно! Я убью эту черную обезьяну!
– Он о тебе тоже всегда хорошо отзывается, – усмехнулся Берни с другой стороны бассейна.
– А я хорошо отзываюсь о тебе, Берни! И о нашем большом Дике. – Кардоун, шатаясь, поднялся на ноги. – Я обо всех
– Эй, Джо… – Таннер тоже поднялся.
– В самом деле, Джо, лучше сядь, – подала голос Бетти. – Иначе ты свалишься в воду.
– Да Винчи! – Голос Кардоуна гулко разнесся в темноте. – Да Винчи!.. – снова крикнул он, на этот раз протяжно.
– А это что еще значит? – удивленно спросил Тримейн.
– Ты сам мне лучше скажи! – прогремел Кардоун. Над бассейном повисла тишина.
– Он сошел с ума, – наконец вымолвила Лейла.
– Он попросту напился, – пожала плечами Джинни.
– Так как мы – ну, во всяком случае, я – не знаем, кто такой да Винчи, то, может быть, ты объяснишь? – негромко произнес Берни.
– Брось… Прекрати… – Кардоун сжимал и разжимал кулаки.
Остерман выбрался из воды и приблизился к Джо. Руки его были опущены и болтались как плети.
– Остынь, Джо. Пожалуйста… Успокойся.
– Цюри-и-их! – Отчаянный вопль Кардоуна наверняка разнесся на много миль.
«Вот оно! – подумал Таннер. – Вот оно. И Джо признался».
– О чем ты, Джо? – Тримейн сделал резкий шаг к Кардоуну.
– О Цюрихе, вот о чем!
– Это город в Швейцарии. И что дальше? – Остерман стоял прямо напротив Кардоуна, не сводя с него глаз. – Выражайся яснее!
– Ну уж нет! – Тримейн взял Остермана за плечо.
– Не хочу говорить с тобой! – взвизгнул Кардоун. – Ведь это же ты…
– Прекратите! Прекратите сейчас же, – негромко, но властно приказала Бетти Кардоун. Таннер и не подозревал, что голос Бетти может быть таким жестким, что от жены Кардоуна может исходить такая сила.
В ее голосе было нечто такое, отчего трое мужчин разошлись в разные стороны, как побитые собаки. Женщины изумленно посмотрели на Бетти. Затем Лейла и Джинни ушли в дом, а ошеломленная Элис осталась стоять, не в силах сдвинуться с места.
Бетти заговорила, снова превратившись в обычную провинциальную домохозяйку:
– Вы ведете себя как дети. И вообще, Джо, нам давно пора домой.
– Я… может быть, выпьем на дорожку, а, Бетти? – нерешительно предложил Таннер. – Ты как?
– Только Джо налей чего-нибудь послабее, – попросила Бетти.
– Разумеется, – сказал Берни.
– Сейчас приготовлю. – Таннер направился к дому.
– Подожди-ка, Джонни! – На лице Кардоуна блуждала бессмысленная улыбка. – Я сегодня провинился, поэтому пойду тебе помогать. Заодно приму душ.
Таннер пошел к кухне впереди Кардоуна. Он был удивлен и сбит с толку. Он рассчитывал, что после того, как Джо прокричал слово «Цюрих», все будет кончено. «Омега» разоблачит себя. Однако ничего подобного не произошло. Все вышло наоборот. Было восстановлено равновесие и спокойствие. И кем? Самым, казалось, неподходящим человеком – Бетти Кардоун.
Неожиданно он услышал за спиной шум и оглянулся. В дверях стоял
– И рухнул принстонский гигант, – улыбаясь, покачал головой Дик. – Давай отнесем его в мою машину. Сегодня я буду за шофера.
Рухнул?.. Таннер не мог в это поверить. Да, Кардоун был пьян. Но не настолько же, чтобы потерять сознание.
Мужчины оделись и перенесли бормочущего что-то нечленораздельное Кардоуна на переднее сиденье машины Тримейна. Бетти и Джинни расположились сзади. Таннер украдкой следил за Кардоуном, пытаясь найти в его поведении признаки того, что он притворяется, и не находил. И все же в тяжелых неуклюжих движениях Кардоуна было что-то неестественно фальшивое. Похоже, Джо разыграл этот спектакль, чтобы проверить, как поведут себя остальные. А может быть, он, Таннер, просто преувеличивает?
– Черт возьми! – воскликнул Тримейн. – Я оставил у вас свой пиджак.
– Я принесу его завтра в клуб. Мы же договорились встретиться в одиннадцать.
– Нет, лучше я схожу за ним сейчас. У меня там кое-какие документы. Они мне могут понадобиться. Постой здесь с Берни. Я быстро.
Дик вбежал в дом и схватил висевший на стуле в коридоре пиджак.
Он заглянул в гостиную. Лейла Остерман терла полированную поверхность обеденного стола.
– Если эти пятна не удалить сейчас, Таннерам придется менять столовую мебель, – сказала она.
– Где Элис?
– На кухне, – ответила Лейла, не прекращая своего занятия.
Когда Тримейн вошел в кухню, Элис заполняла посудомоечную машину.
– Эли!
– О! Это ты, Дик… Как Джо?
– С Джо все в порядке… А как Джон?
– Разве он не с тобой на улице?
– Как видишь, я здесь.
– Уже поздно, Дик. Мне не до шуток.
– Я тоже не расположен шутить… Мы были хорошими друзьями, Эли. Ты и Джон, вы очень много значите для нас с Джинни… – Лицо Тримейна побагровело, он то и дело сглатывал слюну. – Не судите да не судимы будете. Не позволяй Джону… калечить людские судьбы. Скажи ему, что следует попытаться понять то, что делают люди. Нельзя судить, не разобравшись…
– Я не понимаю, о чем ты…
– Это очень важно, – замотав головой, перебил ее Тримейн. – Пусть хоть раз он попытается понять, иначе…
Элис почудилась в его словах скрытая угроза.
– Почему бы тебе самому не сказать ему это?
– Я говорил, но он не захотел мне ответить. Поэтому сейчас я повторяю это тебе… Знай, Эли, люди не всегда таковы, какими кажутся. Просто одни умеют притворяться лучше, другие хуже. Помни об этом!
Тримейн развернулся и вышел. Через несколько секунд Элис услышала, как хлопнула входная дверь. Когда она смотрела вслед уходящему Тримейну, она вдруг почувствовала, что рядом находится кто-то еще. Она была уверена, что слышала чьи-то осторожные шаги. Кто-то прошел через столовую и теперь стоял в кладовке, за углом – вне поля ее зрения. Она неслышно приблизилась к арке и, заглянув в маленькую узкую комнатку, увидела Лейлу Остерман. Та стояла, прислонившись к шкафу, устремив неподвижный взгляд на противоположную стену.