Уик-энд Остермана
Шрифт:
Кардоун, пошатываясь, приблизился к Элис.
– Я позвонил ему домой, он еще не ложился… Он иногда оказывает мне маленькие услуги. Я велел ему оставить пару брусков льда у парадного, а счет прислать мне.
– Этого можно было и не делать… Я имею в виду счет.
– Разве я не знаю, что у вас нет лишних денег?
– Позволь… – Элис прошла в другой конец комнаты, чтобы не чувствовать сильного запаха спиртного, исходившего от Джо. Он последовал за ней.
– Ты подумала над моим предложением?
– Спасибо за щедрость, Джо, но мы не нуждаемся в финансовой помощи.
– Так
– Нет, но он сказал бы именно так.
– Выходит, ты не говорила с ним? – Было видно, что Кардоун разочарован.
– Нет.
– Элис! – Кардоун мягко взял ее за руку. Элис инстинктивно попыталась вырваться, но тщетно. Во взгляде Джо не было враждебности, лишь искреннее участие, однако пальцы его сильно, до боли, сжимали ее руку.
– Я сегодня немного перебрал, но не думай, что я говорю это спьяну… Мне в жизни крупно повезло: сейчас деньги сами текут ко мне. Это не стоит мне никакого труда – честное слово. Говоря откровенно, я иногда испытываю чувство вины. Понимаешь, о чем я? Я очень ценю Джонни. Я восхищаюсь им, потому что он… пашет. Он вкалывает. А я нет. Я только беру. Я никому не причиняю вреда, я просто беру. И вы сделаете доброе дело, если позволите мне… отдать. Ну, просто так, для разнообразия.
Джо резко отпустил ее руку, и Элис от неожиданности безвольно уронила ее. На мгновение она смутилась и в замешательстве нахмурила брови.
– Но почему ты вдруг решил что-то давать нам? С чего ты взял, что мы в этом нуждаемся?
Кардоун тяжело опустился на подлокотник дивана.
– Я же не слепой и не глухой. Люди говорят…
– О нас? О том, что у нас нет денег?
– Ну, что-то в этом роде…
– Но это неправда! Это просто ерунда!
– Тогда давай подойдем с другого конца. Три года назад, когда Дик с Джинни, Берни с Лейлой и мы отправились на горнолыжный курорт в Гштаад, ты и Джонни не захотели поехать с нами. Верно?
Элис нерешительно кивнула, тщетно пытаясь уловить ход мыслей Джо.
– Да, помню. Мы тогда решили, что лучше свозить детей в Нассо.
– И вот теперь Джон очень интересуется Швейцарией, так? – прищурившись, закончил Джо и слегка пошатнулся.
– Я, во всяком случае, об этом ничего не знаю. Он мне никогда ничего такого не говорил.
– Ну, может быть, не Швейцарией, а Италией. Может быть, его интересует Сицилия, а?
– Я тебя не понимаю…
Кардоун, поднявшись с дивана, сильно покачнулся, но устоял на ногах.
– Ведь мы с вами не такие уж разные люди, так? Я хочу сказать, что все то, что мы сейчас имеем, нам никто не подносил на блюдечке. Мы заработали это своим горбом, ползая каждый в своей грязи…
– По-моему, это оскорбление.
– Прости. Я не хотел никого обидеть. Я хочу быть честным, а для этого надо вернуться к началу… к самым истокам.
– Ты пьян.
– Разумеется. Я пьян и расстроен. Сочетание не самое удачное… Поговори с Джоном. Скажи ему, что мы могли бы встретиться с ним завтра или послезавтра. Скажи ему, чтобы он не беспокоился насчет Швейцарии или Италии, ладно? Скажи ему, что, как бы там все ни повернулось, я чист, и что я уважаю тех, кто вкалывает, и что я никому
Кардоун неуклюже шагнул к Элис, взял ее левую руку, несмотря на сопротивление, поднес к губам и, закрыв глаза, благоговейно поцеловал. Элис и раньше доводилось бывать свидетельницей таких сцен. Она с детства помнила, как фанатичные почитатели ее отца делали то же самое. Затем Джо повернулся и, пошатываясь, вышел в коридор.
Элис вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась и похолодела. На лужайке футах в шести от окна стояла Бетти Кардоун в белом купальнике, освещенная сине-зеленым светом фонарей у бассейна.
Элис поняла, что Бетти видела все, что произошло между ней и Джо. Жена Кардоуна пристально смотрела на Эли, и ее взгляд был жестким и враждебным.
Звонкий голос молодого Синатры наполнял теплый ночной воздух. Четыре супружеские пары сидели у бассейна. Время от времени кто-нибудь из них всякий раз поодиночке прыгал в воду и лениво проплывал бассейн из конца в конец.
Женщины беседовали о школе и о детях, но, как отметил для себя Джон, мужчины на другой стороне бассейна горячо обсуждали политические и экономические проблемы. Таннер сидел у небольшого трамплина рядом с Джо. Он никогда не видел Кардоуна таким пьяным – картина была не из приятных. Если собравшиеся вокруг бассейна люди действительно составляли агентурную сеть «Омеги», Джо, несомненно, был самым слабым ее звеном. Он сдался бы первым.
Краткие споры разгорались и утихали. Когда голос Джо перекрыл остальные, Бетти мгновенно отреагировала.
– Муж мой, – спокойно произнесла она, – ты пьян. Следи за собой.
– Джо в полном порядке, Бетти, – сказал Берни, хлопая Джо по колену. – Сегодня в Нью-Йорке была страшная жара…
– Ты тоже был в Нью-Йорке, Берни? – Джинни Тримейн опустила в воду длинные ноги. – Неужели там еще жарче, чем здесь?
– Конечно, дорогая, – опередив Остермана, ответил жене Дик Тримейн. – Там настоящее пекло.
От Таннера не укрылось, что Тримейн и Остерман обменялись быстрыми взглядами. Таннер понял, что их молчаливый разговор касался Кардоуна, но, очевидно, они не хотели, чтобы Джон это заметил. Затем Тримейн встал и спросил, не хочет ли кто-нибудь выпить. Утвердительно ответил только Джо.
– Сейчас я принесу. – Таннер сделал попытку подняться.
– Сиди, – остановил его Дик. – Смотри за футболистом. Мне все равно нужно звонить дочери. Мы велели ей быть дома к часу. Сейчас уже почти два. Как говорится, доверяй, но проверяй.
– Какой суровый отец, – улыбнулась Лейла.
– Только поэтому я еще не дедушка. – Тримейн поднялся и через лужайку направился к дому.
Несколько секунд все молчали. Затем женщины продолжили прерванную беседу, а Берни прыгнул в бассейн.
Джо Кардоун молчал.
Минут через пять из дома показался Дик с двумя стаканами в руках.
– Джинни, слышишь? Мне досталось от Пег за то, что я разбудил ее. Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что ей надоел ее кавалер, вот и все.
Тримейн подошел к Кардоуну и подал ему стакан.