Украденная невеста
Шрифт:
— Если ты устанешь, мы поменяемся местами, — говорит Виктор, его руки гладят мои бедра, и я киваю, внезапно затаив дыхание. Я не узнаю этого мужчину, это не тот муж, за которого я выходила замуж, и это мужчина, в которого я действительно могла бы влюбиться. Красивый, заботливый мужчина, тот, кто беспокоится о моем благополучии, кто не хочет подталкивать меня дальше моих пределов. Я бы никогда не подумала, что такая его сторона существует.
Я ахаю, когда он наклоняет свой член между моих бедер, чувствуя, как набухшая головка давит на мои складки, готовая пронзить меня. Я чувствую этот прилив потребности, воспоминание об удовольствии, которое я испытываю каждый раз, когда он трахает меня, интенсивном и всепоглощающем, и я знаю, что это так близко. Когда он начинает толкаться вверх, его руки лежат на моих бедрах, когда он медленно тянет меня вниз по всей длине своего члена, я чувствую, как это начинает наполнять мои вены, искры танцуют по моей коже, пока он наполняет меня, его член касается каждого нервного окончания, которое, как я когда-либо знала, у меня есть, и некоторых, которых у меня не было.
Его пальцы прижимаются к нескольким порезам на моих бедрах и к верхней части моей задницы, но я не могу заставить себя обращать на это внимание. Даже небольшая боль придает остроту удовольствию, против которого я не возражаю. Я не задерживаюсь слишком надолго, чтобы подумать об этом, просто соскальзываю вниз до конца, издавая задыхающийся стон, когда чувствую, как он погружается по самую рукоятку, заполняя меня полностью.
Виктор при этом стонет, его пальцы сжимаются на моих бедрах, и я издаю тихий вскрик, когда он начинает двигаться, прижимаясь ко мне бедрами, а его лицо напрягается от удовольствия. Я уже знаю выражения его лица, то, которое говорит мне, как ему хорошо, и в этот конкретный момент это подпитывает мое собственное, делая меня скользкой, горячей и влажной для него, когда я начинаю пробно двигаться самостоятельно, скользя вверх и вниз по всей длине его твердого члена.
Я могу сказать, что я не смогу делать это долго, но это так чертовски хорошо, лучше, чем я могла ожидать. Даже острая боль не уменьшает приятности ощущений, она только усиливает их, и я двигаюсь быстрее, хотя знаю, что мои мышцы заплатят за это позже. Я чувствую, как оргазм начинает нарастать, пробегая по моему телу. Я задыхаюсь, когда терзаюсь о него, чувствуя, как его толстая головка члена прижимается к тому самому месту прямо внутри меня каждый раз, когда я скольжу вверх, посылая через меня электрическую волну удовольствия.
— О боже, — шепчу я, мои руки прижимаются к его груди, и Виктор стонет, двигаясь вместе со мной и подстраиваясь под мой ритм, когда я все ближе и ближе подхожу к кульминации. Часть меня хочет сдержаться, не поддаваться мысли, что этот мужчина может доставить мне столько удовольствия, но остальная часть меня слишком сильно этого хочет. Ему так хорошо внутри меня, он наполняет меня, каждый дюйм посылает тепло, расцветающее по моей коже, когда я скольжу вниз. Когда я снова беру его всего, он крепко прижимает меня к себе, одна рука все еще на моем бедре, а другая скользит у меня между ног, дразня мой клитор, когда мышцы моего бедра начинают дрожать.
— Виктор! — Я почти выкрикиваю его имя, когда наступает оргазм, моя спина выгибается дугой, а пальцы впиваются в его грудь. Я чувствую рябь от этого вплоть до пальцев ног, мои бедра прижимаются к нему, когда я ищу еще большего удовольствия, каждую частичку, которую я могу получить от него. Его пальцы все еще дразнят мой клитор, потирая маленькими круговыми движениями, которые сводят меня с ума, заставляя меня дрожать, и я снова выкрикиваю его имя, второй оргазм наступает сразу за первым от давления его пальцев в сочетании с толстым натяжением его члена, заполняющего меня. Такое чувство, что это никогда не закончится, как будто я разорвусь по швам, растворюсь прямо здесь. Я все еще дрожу, когда он убирает руку и нежно поворачивает меня, перекатывая на спину на прохладных простынях, а сам растягивается на мне, его член все еще прочно входит глубоко в меня.
Затем его толчки замедляются, длинными движениями, которые заставляют меня задыхаться при каждом медленном движении, и, к моему удивлению, он протягивает руку, прижимая ее к моему лицу, его большой палец касается моей нижней губы. Мой рот приоткрывается, губы обхватывают его большой палец, когда он немного ускоряется, толкаясь чуть сильнее, и Виктор громко стонет от ощущений.
— Черт, Катерина… — он снова толкается, удерживая себя там, пока мой язык касается грубой подушечки его большого пальца, и я чувствую, как он пульсирует внутри меня. — Я долго не протяну.
Я киваю, затаив дыхание, мои бедра выгибаются ему навстречу, когда он снова начинает двигаться, и я чувствую перерыв в его ритме, то, как его тело начинает дрожать и напрягаться. Я понимаю, что он скоро кончит в меня, я хочу чувствовать, как он дрожит и толкается сильно и быстро, какой горячий прилив он ощущает, когда он, наконец, теряет контроль. Этот мужчина настолько контролирует каждую часть своей жизни, и все же со мной, в постели, я вижу, что он колеблется.
Его руки прижаты к матрасу по обе стороны от моей головы, его тело напряжено. Мгновение спустя он откидывает голову назад, поднимаясь, чтобы встать на колени между моих ног, и начинает толкаться сильнее, быстрее. Я вижу его, вижу, как напрягается его живот и приоткрывается рот, когда он приближается к точке невозврата, его руки внезапно снова оказываются на моих бедрах, когда он громко стонет, ругаясь по-русски, и я чувствую, как он твердеет внутри меня еще больше, эта последняя набухшая пульсация перед тем, как он извергается внутри меня.
— Блядь! — Кричит он, почти первобытный стон срывается с его губ, когда он жестко входит в меня, содрогаясь, и я чувствую горячий прилив его спермы, все его тело напряжено, каждый мускул напряжен, когда он прижимается ко мне, накатывая волнами, которые, кажется, никогда не закончатся.
Я не знаю, хочу ли я, чтобы это закончилось. Приятно чувствовать его так близко, слышать, как он кричит от удовольствия, знать, что я могу сделать это с ним. Что я все еще могу сделать это с ним, после всего. Я чувствую его на своих бедрах, горячего и липкого, когда он скатывается с меня, тяжело дыша, чтобы лечь рядом со мной на кровать.
— Я только что приняла душ, — смеюсь я, и Виктор ухмыляется, когда я смотрю на него.
— Я уверен, ты не будешь возражать против повода снова воспользоваться душем, — говорит он. — Если хочешь иди, мне нужно срочно позвонить. Но сначала мне нужно было заполучить тебя, — добавляет он, снова окидывая меня взглядом с похотливым выражением, которое говорит мне, что он был бы счастлив сделать это снова.
Это кажется таким правильным, таким нормальным, и это пугает меня. Я не знаю, что с этим делать, с тихим подшучиванием в постели с моим мужем после секса. Поэтому я просто поднимаюсь с кровати, быстро улыбаюсь ему, прежде чем медленно направиться в ванную.
Маленькие победы, говорю я себе. Не так давно я едва могла подняться с кровати в ванную, чтобы пописать, а теперь я могу дойти туда и принять душ после секса со своим мужем, не испытывая более чем терпимой боли. Я знаю, что это то, за что я должна быть благодарна, и я стараюсь сосредоточиться на этом, а не на всех страхах, которые поселились в моей голове.
Мой второй душ проходит намного быстрее, я не забыла, что доктор сказал о задержке в воде. После я тщательно вытираюсь, заплетаю волосы в косу и оборачиваю вокруг себя еще одно полотенце, собираясь вернуться и спросить Виктора об одежде. Я не знаю, какой звонок он должен был сделать, но, конечно, это не может быть настолько важным, что я не могу его услышать, иначе он пошел бы куда-нибудь еще, чтобы ответить.