Укради у мертвого смерть

Скворцов Валериан

Мысль была блестящей! Развалины военной и политиче­ской агентуры времен вьетнамской войны превращались в доходное предприятие, становились «Сетью». В ней собра­лось человек шестьсот, объединенных боевым братством и совместным риском ветеранов разведки, «зеленых беретов» и морских пехотинцев, считавших, что крах Америки в Ин­докитае — результат происков еврейских бюрократов типа Киссинджера.

Возможно, Ханг прилетел в Сингапур и пожелал видеть Пиватски на предмет компьютерной помощи в составлении ежегодного финансового отчета Сети, довольно сложного и требующего повышенной скрытности. Или еще зачем — ка­кая разница? Джефри считал, что Ханг немедленно отреаги­рует на просьбу помочь в деле Клео, то есть ему, Джефри, и профессионалы Сети играючи прижмут хулиганье из «Бам­букового сада»... Перехват Хангом его, Джефри, в Чанги тоже

представлялся рутинным. Незыблемым правилом для всех в Сети считалось оповещение Ханга о перемещениях. Он, конечно, знал про белградский крюк и полет на «Эйр Индиа».

Старший официант провел Джефри в дальний угол про­сторного зала, за сплошным, метров в сто длиною окном которого взлетали и садились самолеты.

Лучше было бы не смотреть на Нутана Ханга! Над левой скулой лиловел жировик. Щеки отвисали складками. Круп­ный нос блестел от пота, а крутой подбородок серебрился двухдневной щетиной.

— Роберт Иенсен, — сказал Ханг, не здороваясь, — най­ден в автомобиле на улице австралийского городишки Литл-гау с простреленным черепом. Из ружья тридцатого калибра. В портфеле полиция обнаружила удостоверение вице-прези­дента «Нуган Ханг бэнк» и чековую книжку, на корешках которой значились имена разных политиков, деляг и арти­стов... На двух корешках имя конгрессмена. В пиджаке на­шли фотокопию служебного удостоверения одного из ны­нешних директоров ЦРУ. На его обороте столбец денежных сумм. На двух других корешках — имена адмиралов с таин­ственными ссылками на Гонконг и Сингапур...

— Жаль Иенсена, — сказал Джефри.

— А себя нет? — спросил Ханг. Перед ним стояла чашка с крепчайшим кофе, таким черным, что на поверхности от­блескивали «нефтяные» разводы.

— Нет, — сказал Джефри. — Как тебя и всех остальных из «Нутан Ханг бэнк»... Классическая дилемма для следователя в таких случаях — либо строить расследование на догадках, либо вовсе не затевать. Возможность восстановить цепь свя­зей убитого исключена...

— Абсолютно проверенный человек, в молчании которо­го никто не сомневался лет десять, в эти минуты дает пока­зания в Мельбурне. Я уверен, что его подослали заранее в Сеть. И совершенно очевидно, что мне следует незамедли­тельно исчезнуть.

— Чего проще? Только стоит ли? И... потом... ты позабо­тился об авуарах «Нуган Ханг бэнк», Нуган?

— Не о чем заботиться. Их нет.

— Как это — нет, Нутан?

— Миллионы вложены в акции «Голь и компания» и «Ли Хэ Пин». Кто-то выбросил их на фондовой бирже в продажу, рынок поглотил, а потом оказалось, что они — бумага. Я вернул бы деньги... Взял бы за горло и заставил отдать, если бы знал, кто стоял за этой операцией! И это совпало как раз с убийством Иенсена...

Джефри Пиватски знал, кто затевал дутые компании «Голь и Ко» и «Ли Хэ Пин». Психологический сценарий, правовые и финансовые разработки плана готовил он, а спек­такль на биржевой сцене ставил Клео, называвший подобные ходы «новым убийством в Шервудском лесу». Любимым и, наверное, единственным героем китайца оставался Робин Гуд, легенду о котором Клео узнал в зрелые годы и, кажется, из мультипликационного фильма.

Факсимильное воспроизведение статьи Барбары Чунг из «Стрейтс тайме» Бруно передавал ему во Франкфурт... Откуда было знать, что текст — смертный приговор «Нуган Ханг бэнк»?

В 1978 году канцелярия управления экономического раз­вития министерства финансов Сингапура поместила в офи­циальном разделе «Стрейтс тайме» сообщение, вызвавшее горячий отклик у Клео Сурапато. Правительственное агент­ство предлагало лицензии на засыпку у кромки моря искус­ственного шельфа и на его использование в последующем. Производственные отходы, пластиковый мусор и прочее в этом роде подлежали сбросу в море для наращивания берега и строительства на новой территории дополнительных взлетно-посадочных полос аэропорта и жилья.

Джефри Пиватски, когда Бруно положил перед ним газе­ту с обведенным фломастером объявлением, глазам не пове­рил. Лицензии выдавались за двести сингапурских долларов плюс мелочь за подачу прошения. Возьми пять лицензий, и за тысячу оказываешься в списке крупнейших строитель­ных компаний!

Схему набросали за полчаса.

Фирма Клео Сурапато «Лин, Клео и Клео» связывается с Амосом Доуви из «Ассошиэйтед мерчант бэнк» и предлагает возглавить две новые компании по наращиванию искусст­венного берега и его использованию. В правления обоих вой­дут четверо видных кандидатов от оппозиции на прошлых парламентских выборах. Их провал в избирательной кампа­нии создал им репутацию честных и неподкупных деятелей, и, таким образом, отсвет общественного мнения о них упа­дет и на два новых предприятия.

Первое — «Голь и Ко» — выпускает двести тысяч акций по десять центов, поступающих в продажу по доллару. Их ску­пает Клео, то есть его «ребята горячих денег». Второе — «Ли Хэ Пин» — развивается тем же путем. Одновременно для поощрения Доуви вносится депозит в «Ассошиэйтед мер­чант бэнк» в полмиллиона сингапурских долларов. Столько же поступает на имя Амоса и в «Индо-Австралийский банк» Бруно Лябасти.

Затем Доуви обращается в министерство финансов за лицензиями для своих строительных фирм. С депозитами на руках он выглядит вполне солидно. Министерство публи­кует названия «Голь и Ко» и «Ли Хэ Пин» в списке других строительных предприятий, получивших лицензии на воз­ведение мола из ссыпаемого мусора. Над местом будущих работ поднимаются гигантские щиты с надписью, что они производятся такими-то двумя компаниями самостоятель­но, а также отчасти по подряду с известной в Сингапуре фирмой. Придется действительно оформить какой-нибудь долгосрочный и незначительный заказ у гиганта. Основ­ное — появление в печати снимка щитов, на котором «Голь и Ко», «Ли Хэ Пин» и крупная фирма рядом и вместе.

Тем временем Клео небольшими партиями предлагает акции обеих компаний Амоса на бирже, расчесывая, как там говорят, к ним интерес. «Ребята горячих денег» снова скупа­ют их, опять продают и так несколько раз, пока не спровоци­руют устойчивый к ним интерес. Это привлечет внимание финансовых газетчиков, для которых самая фантастическая наличность — ничто, если она не переходит из рук в руки, а сменившая владельца тысчонка — событие. Кое-кто из до­тошных побывает на месте и, увидев названия «Голь и Ко» и «Ли Хэ Пин» вместе с известной фирмой, примется терзать оказавшегося на стройке в пределах досягаемости клерка из «Голь и Ко». Клерк заявит, что не уполномочен разговаривать с прессой, поскольку глава фирмы намерен сам выступить с заявлением, которое, как краем глаза приметил клерк — «и вы уж меня не выдавайте!», — готовит с юристом...

План показал признаки жизненности.

Биржа отреагировала. Акции, хотя и тяжеловато, но под­нялись до двух долларов. Клео отогнал от них организован­ное стадо «ребят горячих денег», на место которых ринулись дикие. Бумаги «Голь и Ко» и «Ли Хэ Пин» закрутились в обороте сами по себе.

Джефри лично проинструктировал клерка на стройке, ко­торая не двигалась, как вести себя дальше. Он разрешил утечку информации. Не совладать с тщеславием, когда осо­бенно настойчивый писака пристанет с расспросами в сле­дующий раз... Президент компаний «Голь и Ко» и «Ли Хэ Пин», один из крупнейших пайщиков «Ассошиэйтед мер­чант бэнк» Амос Доуви обещал-де отправить его на новое место. Вот в Паттайе на берегу Сиамского залива, в Таилан­де, говорят, прекрасное место, отличные пляжи, и патрон хочет, чтобы он, его доверенный клерк, лично осмотрелся там. Конечно, засыпка искусственного берега в Сингапуре интересна, но в Паттайе, в Паттайе-то... После передачи Гон­конга материковому Китаю сотни тысяч устремятся в пред­ложенное прибежище. Пожалуйте в высотки на берегу лазур­ного Сиамского залива! Стройка века и соответственно — инвестиции века!

Через неделю акции стояли на отметке сорок пять долла­ров за штуку.

Джефри предусмотрел практически все. Кроме одного. Что в мутной воде биржевой игры обещающие стать сверх­прибыльными компании «Голь и Ко» и «Ли Хэ Пин» притя­нут огромную рыбу. А она подошла и встала, принюхиваясь к добыче. И тоже не разобралась, что бумаги—только нажив­ка. Накопления Сети Нуган Ханг вбил в закупку акций, не стоивших и типографских расходов.

Возможно, чутье и разум главы «Нуган Ханг бэнк» за несколько лет пребывания на посту оказались вытравлены сознанием собственного могущества и значимости. Воз­можно, что он слишком доверился журналистам, которых покупал. Особенно таким, которые вопросы считают важнее ответов и занимаются изложением домыслов, окутывая их публицистическим паром, ни на минуту не сомневаясь, что могут разобраться за гонорар во всем на свете... В самой же Сети в условиях крайней секретности Ханг не сталкивался с независимыми мнениями, отучился сдерживаться и осто­рожничать. Сначала потерял власть над собой, а теперь поте­рял и деньги Сети...