Укради у мертвого смерть
Шрифт:
Джефри отстоял минут пять в стиснутой никелированными перилами очереди за такси, случай в Чанги небывалый. Он с раздражением подумал, что уже два часа крутится на аэродроме, в сущности, безо всякого дела.
Водитель, открывший багажник рычагом со своего места и не потрудившийся загрузить чемодан, оказался корявым китайцем, плохо понимавшим по-английски. Изнервничавшийся и усталый Джефри, ощущавший, что белградская простуда после глотка виски переплавляется в головную боль, наорал на него, выскочил из машины, потом снова сел и заставил по справочнику искать
— Потом сэр говорит тогда надо Изумрудный Холм... Тогда потом говорила сэр Изумрудный Холм... Ха-ха!
Сигнализатор превышения скорости попискивал с панели приборов, над которой раскачивались три красных гирлянды из шерстяных ниток. Львиная голова, драконья морда с ослиными ушами и шестигранный фонарик, расписанный фигурками танцовщиц, мотались на них, обеспечивая процветание, если судить по надписям, десять тысяч раз по сто лет их владельцу, а также его потомкам.
Радио передавало новости с ипподрома на китайском.
Заезда с Изумрудного Холма на Сандерс-роуд не существовало, только выезд по причине одностороннего движения и, чтобы попасть в улицу, надо забирать на Кэйрнхилл-серкл и развернуться у огромного дома, где живет Клео. Но Бруно не говорил об этом водителю, чтобы избежать новых пререканий. Китаец был явно чем-то встревожен. Может, именно поэтому, не обратив внимания на два запретных знака перед въездом в Сандерс-роуд, круто взял вправо, ослепив шарахнувшегося мотоциклиста, и задним ходом подал к подъезду.
Вытаскивать чемодан не стал, полученные пятнадцать долларов комком сунул в нагрудный карман.
Странное что-то творилось с такси в городе. Сначала ожидание, а потом грубость...
Он набрал код внутренней связи в подъезде.
— Слушаю вас внимательно, — ответил из квартиры мужской голос. Джефри узнал торжественную манеру, в которой портной его жены общался с другими сожителями на земле.
— Где Ольга?
— Мадам дома, господин Пиватски... Где же ей находиться? Мы не ожидали вашего появления. Вы ведь не предприняли ничего, чтобы предупредить... А я посчитал долгом находиться при леди все эти дни. Ее несколько необыкновенное состояние требовало этого... Я прошу вас повременить минут десять... Мы сейчас приведем себя в порядок, я только оденусь...
Джефри Пиватски замычал, замотал головой.
В темной низине улицы возле выезда на Изумрудный Холм вспыхнули круглые стоп-сигналы притормозившего на повороте такси, которое он отпустил.
Из открытого почтового ящика просыпался ворох конвертов, которые пришлось подбирать. Джефри вскрыл подвернувшийся и, чтобы протянуть время, принялся читать слишком правильно написанный английский текст на меловой бумаге с грифом неизвестной адвокатской конторы, выведенном готическими буквами у верхней кромки:
«... студент Франкфуртского университета с успехом взломал систему электронной защиты компьютера, которой пользуются многие банки и министерства. Студент — староста франкфуртского клуба «Компьютерный хаос», в котором состоит около ста хулиганов, одержимых манией проникновения в банки компьютерных данных различных учреждений вплоть до органов внутренних дел.
Бородатый Фриц Доэл попросил слово на совещании экспертов по защите компьютерных данных в Париже. Он привел доказательства о проникновении его группы безобразничающих молодых интеллектуалов через заградительные барьеры ста компьютеров Эс-ди-ай, включая принадлежащий управлению по аэронавтике и космическим полетам США... Есть сведения, что один Эс-ди-ай обслуживает американскую программу «Звездных войн»...»
Телефон Фрица Доэла, бородатого молодца, просившегося на службу к Джефри на встрече во франкфуртском «Хилтоне», значился в телефонной книжке, лежавшей в том же портфеле.
Он сел возле лифта в затертое кресло, которым пользовался охранник, вылавливавший в это время нанесенную листву сачком из бассейна. Заметив Джефри, щелкнул каблуками ботинок и приложил ладонь к фуражке с перекрещенными ключами на тулье. Алюминиевый черенок сачка приставил к плечу словно ружье... Джефри ответил, махнув листком ксерокопии из газетной статьи.
Посмотрел в последний абзац текста:
«Фриц Доэл арестован после сделанного сообщения в вестибюле гостиницы, где проходило совещание. Есть сведения, что французская полиция обратилась к германской за содействием в аресте имущества и помещения клуба «Компьютерный хаос» во Франкфурте. Но утверждать, что у Доэла возникнут осложнения с законом, трудно. Его методы взламывания «компьютерных сейфов» юридически не могут квалифицироваться как преступление. Каждый ведь волен крутить телефонный диск, подсоединив аппарат к персональному компьютеру, сколько вздумается».
Наискось всего листа шла надпись жирным фломастером:
«Уважаемый господин Дж. Пиватски, препровождаю настоящую копию по просьбе моего подзащитного и клиента Ф.-Д. Доэла экспресс-почтой, расходы по которой оплачены здесь, во Франции. Надеюсь, что она попадет к Вам одновременно с Вашим возвращением в Сингапур. Искренне Ваш и проч...»
Выходило, что почти что из дверей номера «Хилтона», расставшись с Пиватски, бородатый улетел в Париж. И не сказал, какую бомбу туда повезет. Кто там кого дурил? Вот тебе расплата за самоуверенность. Такая же, как у Нугана Ханга.
Джефри уткнулся лицом в бумагу.
В небе, в бою все казалось слишком медленным: самолет не тянул, еле ползли трассы из скорострельной пушки, ракета не дотягивалась до вражеского истребителя... Красно-синий пунктир снарядов между тем быстро приближался к его, Джефри, бомбардировщику, и не оставалось ни физических, ни технических возможностей разминуться с настигающим жалом, пока оно само по себе, надломившись, не отклонилось куда-то вниз.
...Лифт, наконец, пришел.
Джефри ворвался в квартиру, схватил портного за красиво повязанный — с ровной складкой под узлом — галстук и затянул шелковую, жирную на ощупь материю до кадыка на тощей шее.