Укротить сердце
Шрифт:
Я сначала целую ее, а потом бросаю на столешницу пачку документов, захваченных из «Дерьмового ящика». Когда она с довольным стоном вгрызается в красное яблоко, я наливаю себе чашку кофе и усмехаюсь.
– Статус подсолнуха?
– говорю я, прислонившись спиной к шкафчику и наблюдая за ней. Мне нравится, что ее радуют самые незначительные вещи.
– О, совершенно точно, - отвечает она, слизывая яблочный сок с запястья.
Мой взгляд останавливается на ее пухлых губах, и мой член оживает.
– Ты пытаешься
Она смеется, покачивая босыми ногами.
– Я пытаюсь съесть яблоко, ковбой.
– Никогда в жизни мне так сильно не хотелось стать яблоком.
– Попробуй, - приказывает она. Она протягивает мне яблоко с кокетливой улыбкой на лице.
– Попробуй, какое оно вкусное, Чарли.
Выгнув бровь, я сокращаю расстояние между нами.
– Лучше я попробую тебя, - рычу я, проводя ладонями по ее гладким голым бедрам.
– Попробуй, - снова приказывает она, серьезно глядя на меня.
Усмехнувшись, я подчиняюсь, заставляя свой член утихнуть, пока я откусываю яблоко. Сладкое. Хрустящее. Оно заставляет меня думать о Руби и мой член напрягается еще сильнее.
– Вкусно?
– спрашивает она, глядя на меня из-под длинных ресниц.
– Вкусно.
– Я наклоняю голову, притягивая ее ближе.
– Но так лучше.
И затем мои губы касаются ее губ. Грудь Руби прижимается к моей груди, а ее тонкие руки обвивают мою шею. Я вдыхаю, чувствуя себя ближе к небесам каждый раз, когда чувствую ее запах. В моей крови бурлит потребность, яростная и отчаянная, прокладывающая себе путь в моих венах.
Когда мы наконец отрываемся друг от друга, мы оба задыхаемся.
Лицо у нее ошеломленное, с губ срывается тихий сексуальный стон.
– Лучше, - повторяет она, ее глаза подернуты дымкой желания.
Я прижимаюсь губами к ее лбу.
– Ты сегодня хорошо себя чувствуешь?
– спрашиваю я, осматривая ее красивое лицо. Она бледная, под глазами темные круги. Последние несколько ночей я просыпался и находил ее внизу, свернувшуюся калачиком на диване.
– Просто отлично, - говорит она с тихим вздохом, но ее взгляд устремлен в окно.
– Как прошел день?
– Боролся с сорняками на северной стороне ранчо. Из-за них наш скот болеет.
– Я пододвигаю к себе стопку документов.
– Теперь бумажная работа.
– Тебе больше нравится сидеть за столом или работать на ранчо?
У меня вырывается смешок. В последнее время я начинаю к этому привыкать.
– Дорогая, я лучше буду таскать навоз каждый день, чем возиться с бумагами.
Она наклоняется и нюхает мою грудь.
– Ну, для меня ты приятно пахнешь.
– Ее пальцы впиваются в мою футболку, и она тянет меня к себе для поцелуя.
– Может быть, это мой подсолнух дня. Твоя футболка еще теплая от солнца.
Я заключаю ее в объятия, чтобы напомнить себе, какой я счастливчик.
Есть что-то особенное в долгом, тяжелом дне
Двери и окна дома открыты, и с гор дует легкий ветерок. Ее цветочные горшки занимают все свободное пространство. Три маленьких горшка с фиалками на стойке и два раскидистых папоротника на холодильнике. Подсолнухи, которые я ей подарил, она поставила на кухне, чтобы на них падал солнечный свет из окна. Я никогда не видел свой дом таким жизнерадостным.
За последние две недели у нас появилась собственная рутина.
Мне это чертовски нравится.
У нее нет ни единого шанса вернуться в свой коттедж. Даже если мы знаем, что за нападением стоит DVL и их цели, я не собираюсь рисковать. Мы усилили охрану, предупредили соседей и шерифа. Если они придут снова, мы будем готовы. И со мной Руби в безопасности. Ее присутствие здесь избавляет меня от чувства вины за то, что она пострадала.
Никакие действия не будут избыточными, чтобы защитить ее.
– А как насчет тебя?
– Я киваю на ее открытый ноутбук.
– Чем ты занималась?
– О, я много чем занималась.
– Она спрыгивает с барного стула, прижимаясь ко мне. С гордостью она протягивает мне папку с бумагами.
– Вот. Еще бумаги.
Я обхватываю ее за талию.
– Что это?
– Твой календарь социальных сетей до конца года.
Я пролистываю календарь, который она составила. Он впечатляет. Никакого маркетингового бреда. Руби рассказывает нашу историю самым достоверным способом. Наши местные поставщики. Наши сотрудники. Что мы - семья, и это ранчо что-то значит.
Внезапно у меня в горле встает ком, и я не могу с этим справиться.
Эта умная женщина приложила много усилий, чтобы понять ранчо «Беглец», и это видно. Она дала голос нашему ранчо, нашим работникам, нашему городу. Она не какая-то незнакомка из другого города, сидящая за компьютером и создающая иллюзии. Она вместе с нами в этом дерьме. Я никогда не испытывал такой гордости.
– Это распечатка, но я пришлю тебе файл для того, кто будет дальше этим заниматься, - щебечет Руби, вырывая меня из размышлений.
– Дальше заниматься?
– Из меня словно вышибли весь воздух.
– Когда я уеду, тебе понадобится кто-то, кто будет выкладывать посты.
– Она улыбается.
– Не думаю, что это будет Уайетт.
– Ее пальцы летают по клавиатуре.
– Я знаю, что ты ковбой, не разбирающийся в технике, но я завела аккаунт в Dropbox и загрузила туда кучу фотографий, чтобы ты мог их использовать. Думаю, тебе хватит на ближайшие два года…
Она продолжает щебетать на своем солнечном наречии, но единственная фраза, которую я услышал, - она уедет.