Укротить сердце

Хантер Ава

Они говорят, что эта новая программа эффективная. Что она может изменить твою жизнь. Так что читай, Рубс.

Макс

Но, думаю, моя жизнь уже изменилась.

И все же я перехожу по ссылке. Морщу нос от холодных слов о клинических испытаниях. Абляция. Катетеры. Пребывание в больнице. Скрепи сердце и надейся на лучшее.

Я не знаю, что для меня лучше.

Я больше не знаю, чего хочу.

Я должна пройти исследование. Это в Калифорнии, и Макс прав. Это идеально

вписывается в мой список дел.

Правда в том, что последнюю неделю мне нехорошо. С тех пор как Колтон напал на меня в моем коттедже, мое сердце сбоит. У меня такие сильные скачки сердечного ритма, что я просыпалась по ночам. Я думаю, что поступаю умно, сбегая вниз, чтобы сердцебиение пришло в норму, но Чарли всегда находит меня и относит обратно в постель.

Это пугает меня.

Впервые с тех пор, как я отправилась в путешествие, мое сердце отказывается сотрудничать.

Я сжимаю в руках полотенце для посуды.

К черту сомнения. Это лучше оставить отцу и брату. Я здорова. И счастлива. Моему сердцу никогда не было так хорошо. Благодаря этому лету.

Благодаря Чарли.

Мои глаза закрываются. Его нежные слова, сказанные в тот день в конюшне - я люблю этот прекрасный ритм– разожгли во мне огонь. Они не должны были ничего значить, но оказались очень важны. Очень, очень важны. Они дали мне надежду, что, возможно, он сможет понять мою СВТ, если я расскажу. Что он простит меня за то, что я скрывала от него правду о своем здоровье.

Но мы договорились. История о ранчо «Беглец» за правду о том, почему я путешествую.

Но он не рассказывает, так почему же я должна?

Вздохнув, я закрываю ноутбук и сползаю с табурета. И все же я ненавижу лгать ему. Чувство вины, захлестывающее меня, такое же сильное, как и биение моего сердца.

Я осматриваю кухню, решив навести порядок. Я ставлю кружку Чарли в медную раковину и выключаю кофеварку. Я убираю сливочник обратно в холодильник и выбрасываю огрызок яблока. Обычные дела, которые успокаивают мое сердцебиение.

Хотя я скучаю по своему очаровательному коттеджу, я полюбила бревенчатый дом Чарли. В нем есть личность, такая же большая и мощная, как и сам человек. Дерево, бревна и камень - святая троица Страны Большого Неба²⁵– сохраняет верность своим корням Дикого Запада.

Мой взгляд останавливается на календаре, прикрепленном к холодильнику. Завтра уже август. Приближается срок моего отъезда.

Четыре недели.

Должна ли я покинуть Воскрешение? Этот вопрос очень нуждается в ответе.

Если я не уеду, что это будет означать для нас с Чарли? И хочет ли он, чтобы я осталась?

Кажется, что это возможно. Его руки сжимали мою талию, обжигая сквозь платье. Такое странное выражение лица. Призрачное. Нервное.

Мой крутой ковбой нервничал.

На моем лице расцветает улыбка. Что, если он чувствует то же самое?

Я люблю тебя.

Я представляю, как он произносит это с глубоким

южным акцентом, который словно ласкает все мое тело.

О Боже, я никогда в жизни ничего так сильно не хотела. Быть любимой в ответ было бы прекрасно. Не опасно и не глупо.

Я выбрала этого мужчину, и, возможно, он выбрал меня.

Может, у нас все получится.

Схватив стопку салфеток, я громко смеюсь посреди кухни.

– А что, если?
– бормочу я, и сердце трепещет в знак согласия.

Я открываю ящик, где хранятся салфетки и пакетики с кетчупом, и кладу их туда. При этом мой палец натыкается на листок бумаги. Охваченная любопытством, я разгребаю хлам и нахожу фотографию. Я поднимаю ее на уровень глаз.

Девушка в голубых джинсах и простой белой майке сидит на лошади цвета шампанского. Она смеется, отворачиваясь от камеры, в ее руках поводья. Ее длинные огненно-рыжие волосы развеваются за спиной. Она красива, но в ее глазах есть свирепость, от которой у меня перехватывает дыхание.

Покашливание заставляет меня подпрыгнуть.

Я вскидываю голову и краснею.

– Прости, - говорю я, роняя фотографию на стойку. Форд стоит у острова. Он похож на более стройную версию Дэвиса, только волосы у него более лохматые, а улыбка расслабленная. Мне становится стыдно, что он застукал меня.
– Я убиралась и…

– Тебе не нужно объяснять.
– На его челюсти подергивается мускул, когда он кивает на фотографию.
– Это Мэгги.

– Мэгги?

Я снова смотрю на фотографию. Она была спрятана глубоко в ящике, но не настолько глубоко, чтобы ее нельзя было найти. Уголки помяты, как будто ее часто доставали. Наступает момент осознания. Она похожа на потрепанную фотографию моей матери, которую мой отец…

О боже.

О боже.

Меня пронзает мысль, от которой сжимается сердце.

Самая ужасная мысль.

Худшая возможность.

Я задыхаюсь.

В одно мгновение кусочки головоломки встают на свои места. Причина, по которой Чарли так неохотно рассказывает о своем прошлом. То, как он смотрит на меня, когда я еду верхом на Стреле, его глаза тщательно следят за каждым моими движением. Его хмурый взгляд, его защитный характер, его грубое рычание. Все это потому, что он вечно скорбящий ковбой, который живет один на своем ранчо и ни с кем не общается.

Мои глаза начинает щипать. Я поднимаю взгляд на Форда.

– Она умерла?
– шепчу я.

Он снова кивает.

– Умерла. Ее нет уже десять лет.
– На его лице проступает нерешительность, и затем он говорит: - Они с Чарли были помолвлены.

Мои глаза расширяются. Мое сердце замирает.

– Я не знала. Он мне не говорил.

– Я так и понял. — Проведя рукой по лицу, Форд качает головой.
– Чарли не очень любит говорить о своем прошлом.

– Тебе не нужно объяснять.
– По моей щеке скатывается слеза.
– Он сам расскажет мне, когда будет готов.