Укротить сердце
Шрифт:
Конец гребаной истории.
Руби вздыхает, когда я прижимаю ее к своей груди. Мы лежим на свежем сене, расстелив одеяло, чтобы она не поцарапалась. Я окидываю взглядом ее тело. Великолепное. Сияющее. Облако ее золотисто-розовых волос окутало нас. Внутренняя поверхность ее бедер влажная и липкая. На внешней стороне ее бедра отпечаталась пряжка моего
Она помечена.
Гордое рычание раздается в моей груди и вырывается наружу. Моя.
Она моя.
– Итак, сколько девушек ты поимел в конюшне?
– спрашивает она с мелодичными, дразнящими нотками в голосе.
– Ни одной, - резко отвечаю я.
Когда-то это было влажной мечтой подростка Чарли, но единственная женщина, с которой я был в конюшне, - это Руби.
И я не хочу никого другого.
Она улыбается и еще крепче прижимается к моей груди, словно не может вынести, что между нами есть хоть какое-то пространство. Черт, это чувство взаимно. Когда я смотрю на ее милый профиль, беспокойство сжимает мое горло, как удавка.
Я чертовски хорошо понимаю, что эта упрямая девчонка в моих объятиях сегодня подвергла себя опасности. И все ради того, чтобы помочь нам. Чтобы защитить ранчо. Черт, да половина Воскрешения теперь будет знать, кого остерегаться, благодаря ей.
Я все еще злюсь из-за этого. Этот парень все это время был прямо у меня под носом. Мне и в голову не пришло изучить женщину, которая выложила видео, я просто решил, что она злая, мстительная Карен. Но Руби, моя девочка, догадалась, что это не так.
Теперь фитиль подожжен. Это уже не война, а Армагеддон. Происходящее на ранчо становится все опаснее, и Руби оказывается в самом центре событий. Это наполняет меня такой беспомощностью, что я чувствую, будто тону.
С ней ничего не случится. Я скорее пройду через адское пламя, чем позволю кому-либо причинить ей боль.
– Чего ты боишься, Чарли?
– Мягкий голос Руби отвлекает меня от мрачных мыслей.
Я крепко обнимаю ее.
– Почему ты спрашиваешь?
Она зарывается пальцами в волосы на моей груди, и ясные голубые глаза скользят по мне.
– Из-за того, что ты такой сильный, ворчливый и серьезный, я не могу понять.
Я боюсь каждого дня, когда ты здесь, на ранчо.
– Я боюсь потерять людей, которых люблю.
– Я провожу рукой по ее шелковистым золотисто-розовым локонам.
– А ты?
– Не жить по-настоящему.
– Она зевает, ее голос сонный.
– Но мне кажется, что на ранчо я прожила тысячу жизней.
– Приподнявшись на локте, она смотрит на меня затуманенными глазами.
– Вот почему я пошла к Колтону. Ради тебя. Я обещала тебе помочь.
– Это было слишком рискованно, - ворчу я.
Если
– Я не против рискнуть.
– Она лучезарно улыбается, и еще один зазубренный осколок моего сердца возвращается на место.
– Самый большой риск, на который я когда-либо шла, - это провести лето здесь, с тобой.
Ее искренность поражает меня. Я сажусь рядом с ней и прижимаю руку к груди, чувствуя ее сердцебиение своей ладонью.
– Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, - говорю я ей.
– Ты так полна жизни и света. В твоей груди стучит настоящее сердце, Руби.
От моих слов ее глаза распахиваются.
– Тебе нравится биение моего сердца?
– спрашивает она с надеждой в голосе.
Взяв ее руку в свою, я подношу ее запястье к губам и целую то место, где бьется пульс. Он быстрый. Почти трепетный.
– Я люблю этот прекрасный ритм. Это лучшее, что я когда-либо слышал.
Я словно подарил ей луну с неба.
Слезы появляются в ее прекрасных голубых глазах.
– О, Чарли, - говорит она, задыхаясь, и ее припухшие красные губы приоткрываются навстречу моим. Я чувствую это. Мою капитуляцию. И мне, блядь, все равно. Я теряюсь в ее сладком солнечном поцелуе. Потом ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и я снова притягиваю ее к себе, накрывая одеялом.
Проходят минуты, мы лежим рядом, наши сердцебиения приходят в норму.
– Я могла бы умереть, - яростно шепчет Руби, и в ее голосе звучит странное удовлетворение.
– Я могла бы умереть вот так.
– Эй.
– Нахмурившись, я наклоняюсь, чтобы посмотреть на нее.
– Не смей так говорить.
У меня чувство, будто меня сейчас выпотрошат.
То, как она это говорит…
Я не могу этого вынести.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, она вытягивает руки вверх и в стороны, обнажая грудь. Я бросаю взгляд на дверь, не желая, чтобы мои братья вошли и увидели лучшее зрелище во всем штате Монтана.
– Почему бы и нет? Это правда.
– Она прижимается ко мне, целуя мою шею и отвлекая от мрачных мыслей.
– Ты замечательный, Чарли.
Ее нежность, ее уязвимость заставляют меня стиснуть зубы. Я крепко обнимаю ее, прижимая ее голову к своему подбородку.
Боль в груди усиливается.
И я сдаюсь. Сдаюсь всему, что отрицал все это лето, и смотрю в лицо гребаным фактам.
Руби моя.
Это неизбежно.
И она значит все для меня.
Глава 33
Чарли
– Это яблоко идеальной формы, - объявляет Руби, когда я, хлопнув входной дверью, вхожу в дом, вытирая пот со лба. Она сидит за кухонной стойкой, босая, в белом сарафане, перед ней открытый ноутбук.