Улей
Шрифт:
Но так ничего и не произносит, словно вручая ему право самостоятельно найти решение.
Адам делает шаг вперед, сокращая расстояние до того самого неприличия, которое Еве очень нравится. Кладет ладонь на ее щеку и, соперничая с холодным ветром, обдувает ее губы своим горячим дыханием.
— Доверяешь мне, Исаева?
— Нет, — прыскает со смеху, — тебе не доверяю.
Титов тоже ухмыляется.
— Прискорбно, — только он совсем не расстроен. Играет бровями и соблазняет взглядом. — Потому что я всегда говорю правду.
— Может, ты просто
— Ошибаешься. Просто существует те, кто даже правду воспринимают превратно. Питают иллюзии.
— Уж это точно мимо. Не про меня.
Адам кивает.
Борется с желанием поцеловать Исаеву. То и дело опускает глаза вниз и смотрит на ее пухлые губы.
— Как долго еще ты сможешь оставаться милой? — спрашивает парень, и у Евы в животе происходит какой-то незнакомый восхитительный переворот.
Низкий и глубокий голос Титова приправлен сейчас безумно опасной и, определенно, сексуальной хрипотцой. Он смотрит на нее так, словно готов сожрать, не прожевывая.
— Секунд сорок, Титов. Не больше. Уже на пределе.
— В таком случае, не сдерживайся. Снимай эту маску.
— Боишься, что я тебе понравлюсь?
— Как ты не видишь, Эва? Полнейшее безумие, но мне нравится в тебе абсолютно все.
Бинго! Эти слова, как никакие другие, способны выбить почву из-под ее ног. И это происходит. Она, мать вашу, покупается.
Но Адам самодовольно ухмыляется и безжалостно затаптывает всех гребаных наивных бабочек в ее животе.
— Я собираюсь приручить всех твоих демонов.
Притихшая внутри Исаевой волна ненависти поднимается до предельных высот и с резким треском обрушается вниз. Разряд гнева, как электрический ток, проходит через все ее тело и задерживается в ослабевших ногах.
Стискивая зубы, Ева толкает Титова в грудь.
— Для начала, разберись со своими.
К сожалению девушки, он оступается только на шаг. И, качая головой, беспечно и самозабвенно смеется.
— Ева, Ева, Ева… — с наслаждением растягивает ее имя.
— Адам, Адам, Адам… — потворствует его тону. — Как я должна в тебя влюбиться, если ты даже не пытаешься быть сказочным принцем?
— Все просто, Исаева. Ни одному из нас не нужно, чтобы все было, как в сказке. Давай, как в жизни, — подмигивает ей. — Со всеми демонами и тараканами.
Ехидно кривя губы, Ева подносит к ним два пальца и делает вид, что ее тошнит.
— Боюсь, Титов, это намного выше моих скромных возможностей.
— Ну же, Ева. Я в тебя верю, — поддевает указательным пальцем ее подбородок.
— Ой, все, — отмахивается от него девушка. — Отстань уже.
Прячет дрожащие руки в карманах пальто и делает шаг в сторону припаркованного автомобиля.
Титов задерживается, бросая на бушующее море последний рассеянный взгляд. Как обычно, ищет в родной стихии ответы на вопросы, которые застревают в его голове. Незаметно переводит дыхание, чтобы обернуться вслед за Исаевой
Машинально улавливает позади себя шорох и сдавленное шипение. А следом пронзительный крик Евы. Разворачивается, реагируя одними лишь инстинктами. Не успевает разум обработать происходящее, как Титов сталкивается лицом к лицу с человеком в черной балаклаве [33] . Отбивает рукой стремительный удар, направленный в центр его грудной клетки, и чувствует, как ладонь прожигает острая боль.
Адам не сразу осознает, что его пырнули охотничьим ножом. Это понимание приходит, когда по пальцам начинают сочиться теплые струйки.
33
Балаклава — головной убор (вязаная шапка, шлем), закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица.
Лезвие ныряет во влажный песок, но черная тень повторяет нападение, опрокидывая Титова на спину и наваливаясь сверху. Не помня себя от ужаса, Ева заторможено наблюдает за тем, как незнакомец пытается сомкнуть вокруг его шеи руки.
Адам, хоть и не был готов к нападению, быстро включается в этот смертельный поединок. Сталкивает мужчину на бок и наносит сразу несколько ударов.
Противники быстро перемещаются, и картинка смазывается. Летящий от них песок трещит по сапогам Евы, и вместе с этим атмосферу переполняет жуткая какофония звуков: удар, скрип рвущейся одежды, рычание, удар, трение и треск человеческой кожи, удар, хриплое и тяжелое дыхание, удар…
Кажется, это никогда не закончится. Как вдруг Титов трижды бьет противника ребром ладони в сгиб между плечом и шеей. Придавливает его к земле и воодушевленно колотит по скрытому балаклавой лицу.
Под возобновившийся вой ветра, хладнокровно расправляется с противником и вскоре отпихивает от себя бессознательное тело.
Ева подходит к Титову и соскальзывает по мокрому песку. Срывает черную маску с лица мужчины и судорожно выдыхает, когда узнавание заполняет ее разум.
Отец не собирался следить за Адамом, как посчитала она, услышав их с матерью разговор. Он приказал убийце следить за собственной дочерью. Этот приветливый парень покупал Еве выпивку и ошивался неподалеку все время, что она находилась в клубе.
«Отец велел ему убить Титова у меня на глазах!»
Все еще ощущая отголоски хмеля в голове и огонь в крови, борется с подступающей тошнотой. Но запах крови очень сильный. Он бьет в ноздри, перебивая аромат моря. Ева поворачивается на живот и утыкается носом в мокрый песок, чтобы хоть как-то смазать тошнотворный запах. Но это не срабатывает. Едва успевает встать на колени, как ее желудок выворачивает наизнанку.
30