Улика
Шрифт:
— Хорошая мысль. Кому же нужно было так его подставить?
— Понятия не имею. Вообще, у нас здесь черт знает что происходит, с тех пор как умер папа. Он так любил мальчишек, но Басс оказался хроническим дилетантом, а Ланс вечно попадал в истории.
— Да, я тоже припоминаю. Наверное, они доводили твоего отца до бешенства.
— О, да. Ты ведь знаешь, какой он был правильный во всех отношениях. У папы были твердые убеждения касательно того, как нужно воспитывать детей, но большей частью все это была полная ерунда. В любом случае, он представлял себе как воплотить эти принципы на практике. Он хотел и управлять, и формировать, и властвовать, но у него это все не слишком хорошо получалось. Дети ведут себя совсем не так, как конторские служащие. Папа хотел иметь дома больше власти, но оказалось, что у него ее гораздо меньше, чем на работе. Басс так и не исправился с тех пор.
— Он все еще в Нью-Йорке?
— Он наезжает домой время от времени — он был здесь в День Благодарения,— но большей частью он где-нибудь далеко. Нью-Йорк, Бостон, Лондон. Последний год он провел в Италии и клятвенно заверяет нас, что скоро вернется. Как я ни люблю его, он зряшный парень. Не думаю, что он когда-нибудь возьмется за ум. Конечно, и Ланс был таким в свое время. Они оба не дураки, но все время отирались не с той компанией, к тому же у Ланса были неприятности с полицией. Папу это страшно расстроило.
Прибыли устрицы. Перед каждой из нас водрузили блюдо с целой пирамидой маленьких, изумительной формы раковин, обернутое салфеткой, чтобы сохранить горячим дымящийся соус. Эш наколола кружочек нежной плоти моллюска, положила его на язык и проглотила. Глаза ее закрылись в экстазе, словно она была в полуобморочном состоянии. Под моим взглядом она намазала маслом полумесяц французского хлебца и опустила его в чашку с устричным соусом. Когда она затем откусила от него кусочек, раздался глубокий гортанный стон, словно с третьеразряздной порнографической видеокассеты.
— Ну как ланч? — сухо спросила ее я.
— Ничего,— сказала она.— Хорошо.— До нее с запозданием дошло, что я шучу, и она улыбнулась. При этом ее щеки порозовели. Ей это было очень к лицу.— Меня один раз спросили, что я предпочитаю — секс или шоколадное пирожное. Я до сих пор не знаю, что ответить.
— Пирожное, конечно. Их можно сделать и самому.
Она промокнула губы салфеткой и отпила немного вина.
— Короче говоря, в последние шесть лет Ланс взял дело более или менее в свои руки и похоже, что бизнес его серьезно заинтересовал. Папа был в восторге. «Вуд и Варен» — это была вся его жизнь. Он любил нас, но не мог с нами справиться в той мере, в какой он управлялся на фирме. Когда подрос Басс, младший ребенок в семье, папа окончательно потерял надежду, что у него будет достойный преемник.
— А Эбони?
— О, она интересовалась делами компании, еще когда была совсем ребенком, но она никогда особенно не надеялась, что папа позволит ей участвовать в бизнесе. Здесь он придерживался старомодных взглядов. Дело оставляют старшему сыну. Точка. Он знал, что Эбони умная девчонка, но он считал, что ей не хватает твердости, и к тому же не был уверен, что она долго стала бы этим заниматься. Женщины выходят замуж, рожают детей и тратят деньги. Так он считал. Женщины посещают загородный клуб, играют в теннис и гольф. Женщина не может найти общий язык с инженерами-химиками и системными аналитиками. Она даже отправилась в Кал Мали в университет и собиралась сама стать инженером, но отец дал ей понять, что в ее случае это не поможет, вот она вместо этого и уехала в Европу и вышла замуж.
— Таким образом выполнив его пророчество,— сказала я.
— Точно. Естественно, после этого папа развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся уверять всех, что он оставил бы ей дело, если бы она так уж этого хотела. Она возненавидела его после этого, и я ее ничуть не виню. Иногда он умел быть порядочным дерьмом.
— Она вернулась, не так ли?
— Да. Она вернулась домой в августе, без Джулиана, что не было такой уж большой потерей. Он был настоящий придурок, если я в этом что-нибудь понимаю. Страшный зануда. Не знаю, как она его выносила.
— Ланс говорит, она хочет взять дело в свои руки.
— Я тоже это слышала, хотя она со мной об этом не говорит. Мы с ней ладим, но не сказала бы, что мы такие уж близкие подруги.
— А Олив? Она заинтересована в фирме?
— Только косвенно. Она вышла замуж за одного химика, который работал у папы. Теперь он вице-президент, но они встретились гораздо раньше, когда она еще училась в колледже, и после этого он пришел к нам работать.
— Это Терри Коулер?
Она кивнула.
— Тебя с ним познакомили?
— Да, когда я там была. Что он за тип?
— О, я не знаю. Умен. Капризен. Настойчив. Довольно мил, но совершенно без чувства юмора. Хорошо делает то, за что берется. Обожает ее, должна тебе сказать. Поклоняется земле, по которой она ходила. «Раболепный» — вот точное слово.
— Счастливая. Он амбициозен?
— Был. Ему одно время хотелось завести свое собственное дело, но, как я понимаю, у него ничего не вышло. После этого он перегорел, и я не знаю… наверное, когда женишься на дочери своего босса, это подрезает крылышки твоим амбициям.
— У него хорошие отношения с Лансом?
— Они постоянно грызутся. Терри легко обижается. Знаешь, он из тех людей, что наизнанку готовы вывернуться из-за какого-нибудь пустяка.
— А как тебе Джон Залькович?
— Прелесть. Вот это то, чем папа хотел сделать Ланса.
— Ты сказала, что у Ланса были неприятности с законом. Что конкретно?
— Он кое-что стащил с завода.
— Правда? Когда это было?
— В старших классах. У него был план, как заработать денег, но ничего не вышло. А это было у него в программе по экономике, и, как я подозреваю, его итоговая оценка зависела от того, жизнеспособна будет его схема или нет. Когда он осознал, что его маленькое предприятие провалилось, он украл какое-то оборудование, какую-то мелочь, но дело в том, что он продал его перекупщику. Тот заподозрил, что что-то не так, и обратился в полицию.
— Да, глупо.
— Я думаю, это-то папу и взбесило.
— Он не забрал заявление?
— Ты смеешься? Конечно, нет. Он сказал тогда, что это единственный способ научить Ланса уму-разуму.
— И это помогло?
— Нет, он скоро опять попал в историю, если ты это имеешь в виду. И еще много раз. Наконец папа сдался и отослал его в интернат.
Тема исчерпала себя. Мы покончили с ланчем и принялись болтать о других вещах. В два Эш посмотрела на часы.