Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
Мари попыталась соблазнить его почти сразу, как они оказались наедине. Но из этого ничего не вышло, только возникло ощущение какой-то неловкости у обоих. Ни он, ни она даже не возбудились. Но никакого смущения не было: они обнявшись лежали в постели и прекрасно все понимали.
– Мы выглядим, наверное, как пара чудаков, помешавшихся на сексе? – спросила Мари.
– Мы с тобой уже бывали здесь, – уклончиво ответил Дэвид Уэбб, – и несомненно еще будем приезжать. – После этих слов Джейсон Борн отодвинулся от Мари и встал с кровати. – Мне надо составить
– Мне надо позвонить Джонни на остров, – сказала Мари, вставая с кровати и оправляя юбку. – Сначала я поговорю с ним, а потом с Джеми. Успокою мальчика и скажу, что мы скоро вернемся. – Она направилась к телефону, но путь ей преградил муж, во взгляде которого светилась какая-то одержимость.
– Этого не будет, – тихо сказал Борн, качая головой.
– Не говори со мной таким тоном! – крикнула Мари, в глазах которой сверкнула искорка гнева.
– То, что произошло на улице Риволи, перечеркнуло все. Теперь ничто не может оставаться таким, как раньше. Неужели ты не понимаешь этого?!
– Я понимаю только то, что мои дети находятся в нескольких тысячах миль от меня, и я хочу связаться с ними. Неужели тебе это не ясно?!
– Конечно, я все понимаю, но не могу позволить тебе позвонить, – ответил Джейсон.
– Разрази тебя гром, мистер Борн!
– Ты можешь выслушать меня?.. Ты обязательно поговоришь и с Джонни и с Джеми – мы оба с ними поговорим, – но только не отсюда... И не сейчас, а тогда, когда они покинут остров.
– Что?!
– Я собираюсь позвонить Алексу и попросить его вывезти их оттуда, вместе с миссис Купер, разумеется. Мари внезапно начала кое-что понимать.
– О Боже! Опять Карлос!
– Да. С сегодняшнего полудня он может взять под прицел только одно место – «Транквилити». Если он пока не понял этого, то вскоре ему станет известно, что Джеми и Элисон находятся сейчас у Джонни. Поверь, я доверяю твоему брату и его личным «тонтон-макутам»... Но дети должны быть вывезены с острова до темноты. Я не знаю, есть ли у Карлоса свои люди на телефонной станции острова, которые могут установить местонахождение нашего номера, но мне точно известно, что телефон Алекса надежен. Вот почему сейчас ты не должна звонить.
– Ради всего святого, звони скорее Алексу! Чего ты ждешь, черт подери?!
– Я не решил, куда отправить детей. – На мгновение в его глазах мелькнул отблеск паники – это были глаза Дэвида Уэбба, а не Джейсона Борна.
– Алекс наверняка знает, Джейсон, – сказала Мари, твердо посмотрев на него. – Звони.
– Да... да, конечно. Звоню. – Его взгляд перестал быть пустым и отрешенным, и Борн стал набирать номер.
В Вене, штат Вирджиния, США, Александра Конклина не было дома. В трубке послышался монотонный голос автоответчика. То, что он пробубнил, имело эффект разорвавшейся бомбы:
– Номер телефона, по которому вы звоните, отключен.
Борн еще два раза
– Номер телефона, по которому вы звоните, отключен.
Борн беспрерывно ходил от стола к окну и обратно. Время от времени он отдергивал занавеску, чтобы выглянуть на улицу, и через мгновение вновь перечитывал список имен и перечень дел. Мари предложила пойти пообедать, но он даже не услышал ее. Она молча наблюдала за ним из противоположного угла комнаты.
Быстрые, резкие движения мужа напоминали ей повадки огромного растревоженного кота – гладкого, гибкого, готового к любым неожиданностям. Это была повадка Джейсона Борна и Дельты из «Медузы», но не Дэвида Уэбба. Мари вспомнила записи, которые вел Панов в самом начале лечения Дэвида. В них были зафиксированы резко отличающиеся друг от друга описания человека, известного под псевдонимом «Хамелеон», причем почти в каждом подчеркивалась кошачья подвижность. Панов пытался найти ключ к тайне личности Борна, потому что им было известно тогда только его имя и его разрозненные воспоминания об убийстве жены и детей в Камбодже. Мо часто задавался вопросом, чем объясняется кошачья пластичность его пациента: только лишь атлетической подготовкой или чем-то еще?
Вспоминая прошлое. Мари не находила значительных физических различий в двух ипостасях человека, который был ее мужем. Это и восхищало и пугало ее. В обоих воплощениях он был грациозен, способен выполнять трудные задачи. Но если у Дэвида источником силы и ловкости было стремление к достижению результата, то Джейсона переполняла внутренняя злость, достижение цели его ничуть не радовало – ему был интересен сам процесс борьбы. Когда она поделилась своими мыслями с Пановым, то в ответ услышала: «Дэвид не может убить, а Борн безусловно настроен на это».
Панов был доволен, что Мари смогла разглядеть разницу в «физических проявлениях» – так он назвал ее умозаключения. «Для вас, Мари, это должно быть сигналом. Как только вы заметите, что перед вами Борн, постарайтесь вернуть Дэвида. Если не сможете, вызывайте меня».
«Сейчас я не могу вернуть Дэвида», – подумала Мари. – «Ради блага детей и самого Дэвида я не имею права даже пытаться...»
– Я выйду ненадолго, – объявил Джейсон.
– Нет! – вскрикнула Мари. – Ради Бога, не оставляй меня одну... Борн нахмурился и, понизив голос, сказал, как бы преодолевая сопротивление:
– Я хочу выехать на шоссе и найти телефон-автомат. Всего лишь...
– Возьми меня с собой. Пожалуйста. Я не хочу оставаться наедине со своими мыслями.
– Хорошо... Кстати, нам могут понадобиться кое-какие вещи. Зайдем в магазин и купим одежду, зубные щетки, бритву.
– Это означает, что мы можем не вернуться в Париж?
– Может, и вернемся, но только не туда, где останавливались раньше. Паспорт у тебя с собой?
– Паспорт, деньги, кредитные карточки – все на месте и лежит в сумочке, которую ты дал мне в машине.