Ультиматум Борна (др. перевод)

Ладлэм Роберт

Саро subordinate, левая рука и правая нога которого были в гипсе, лежал на кровати в палате лазарета в Лэнгли. Директор ЦРУ приказал медицинскому персоналу – для их собственного блага – удалиться на такое расстояние, чтобы они ничего не могли услышать. И без того толстая физиономия мафиози казалась еще больше из-за синяков под глазами и распухших губ. Он взглянул на Холланда, а потом на сжимавшего неизменную трость Александра Конклина.

– Вы не имеете права, мистер Большая Шишка, – прохрипел саро. – Потому что у меня есть права, понимаете, о чем я?

– Они были и у доктора, но вы их попрали. Да какое там! Попрали – это слишком мягко.

– Без адвоката ничего говорить не буду.

– К дьяволу! А у Панова был адвокат?! – взревел Алекс, стукнув тростью о пол.

– Так система не работает, – запротестовал пациент, пытаясь мимикой изобразить негодование. – Кроме того, я хорошо относился к доку. А он воспользовался моей добротой, помоги мне Господь!

– Ты прямо как герой мультиков, – сказал Холланд. – Твоей физиономии место на экране, но привлекательности в тебе нет. Никакого адвоката ты не получишь, мы будем только втроем. А вот торпедный аппарат ждет тебя не дождется.

– Что вы от меня хотите?! – заорал мафиози. – Да и что я знаю? Что мне говорят, то я и делаю... Так мой старший брат поступал – упокой Господь его душу – и мой отец – пусть и он покоится с миром, – а может, и его отец, о котором я ничего не знаю.

– Прямо целые поколения, живущие на пособие, – заметил Кон-клин. – Паразитам без них не обойтись.

– Эй, ты о моей семье говоришь, не забывай, мать твою, о чем бы ты там ни говорил!

– Просим прощения у твоих родственников, – добавил Конклин.

– А интересуемся мы твоей «семьей», Огги, – взял инициативу в свои руки директор ЦРУ. – Огги, ведь так? Это одно из имен, указанных в твоих пяти водительских удостоверениях, и нам показалось, что оно и есть настоящее.

– Ну а ты по-настоящему не слишком умен, мистер Большая Шишка! – с трудом шевеля разбитыми губами, процедил пациент. – Никаких таких имен я не знаю.

– Должны же мы тебя как-то называть, – пояснил Холланд. – Хотя бы для того, чтобы выгравировать твое имя на капсуле, которую выбросим вдали от мыса Гаттерас: через несколько тысяч лет какой-нибудь чешуйчатоголовый археолог сможет определить твою личность, производя замеры твоих зубов.

– Как насчет Чонси?

– Попахивает язычеством, – ответил Питер. – Я предпочитаю «Балбес», потому что это имя как раз для него. Его собираются засунуть в капсулу и сбросить на континентальном шельфе на глубине в шесть миль ниже уровня моря за преступления, совершенные другими людьми, – и он соглашается. По-моему, это настоящий идиотизм.

– Прекратите! – проревел «Балбес». – Ладно, меня зовут Никколо... Николас Деллакроче – вот мое имя, и уже за то, что я сообщаю его, вы должны гарантировать мне защиту! Так же, как и Валаччи, – это часть уговора.

– Да? – Холланд нахмурился. – Что-то не припоминаю, чтобы я говорил о чем-то подобном.

– Тогда я ничего не скажу!!

– Ты ошибаешься, Ники, – вмешался Алекс, сидевший в другом конце палаты. – Мы узнаем все, что нам нужно: единственный недостаток – мы будем работать с тобой всего один раз. Мы не сможем произвести повторный допрос, доставить тебя в федеральный суд и даже не сможем заставить тебя подписать свидетельские показания.

– Гм?

– После нашей операции ты превратишься в «овощ» с высохшим мозгом. По-моему, это даже хорошо для тебя: ты ничего не будешь чувствовать, когда тебя запакуют в капсулу и выбросят в море подальше от мыса Гаттерас.

– Эй, о чем это вы?!

– Простая логика, – ответил бывший коммандос военно-морского флота, ныне глава ЦРУ. – Не думаешь ли ты, что мы оставим тебя болтаться где-нибудь здесь, после того как команда наших медиков обработает тебя? После аутопсии все станет ясно как Божий день, и нас всех сошлют лет на тридцать долбить камень в каком-нибудь карьере, – у меня, честно говоря, не так много свободного времени... Так как, Ники? Будешь говорить или позвать священника?

– Надо подумать...

– Пошли, Алекс, – отрезал Холланд, направляясь к дверям. – Надо послать за священником. Пусть он облегчит этому сукину сыну хотя бы последние мгновения жизни.

– Сегодня как раз один из тех моментов, – добавил, опираясь о палку и поднимаясь, Алекс, – когда я задаюсь вопросом, почему люди столь негуманно относятся друг к другу. А потом нахожу рациональный довод: это не жестокость, поскольку это слово – обычная абстракция. Просто так заведено в том деле, которым все мы занимаемся. Правда, остается отдельно взятая человеческая личность – ее разум, плоть и столь чувствительные нервные окончания. Чудовищная боль. Благодарение Небесам, я всегда держался на заднем плане – вне пределов досягаемости, как и сообщники Ники. Они будут обедать в шикарных ресторанах, а он опустится в капсуле на дно океана, где его сплющит в лепешку.

– Хорошо, хорошо! – завопил Никколо Деллакроче, извиваясь на кровати и сминая простыни своим тучным телом. – Задавайте свои траханые вопросы, но вы обеспечиваете мне защиту, capisce?!

– Это зависит от правдивости твоих ответов, – заметил Холланд, возвращаясь к кровати.

– На твоем месте я бы говорил только правду, Ники, – бросил Алекс, хромая обратно к своему стулу. – Одно неправильное заявление – и будешь спать вместе с рыбами: кажется, ваши тоже так выражаются.

– Инструкторы мне не нужны, я знаю что к чему.

– Тогда начнем, мистер Деллакроче, – сказал директор ЦРУ, вынимая из кармана портативный магнитофон. Он положил его на высокий белый столик рядом с кроватью, пододвинул себе стул и начал допрос. Его вступление тоже записывалось на магнитофон: – Я адмирал Питер Холланд, в настоящее время являюсь директором Центрального разведывательного управления, – если возникнет такая необходимость, можно проверить подлинность моего голоса. Далее последует допрос информатора, которого мы будем называть Джон Смит, голос его на пленке будет искажен, а подлинное имя будет указано только в личном архиве директора ЦРУ... Итак, мистер Джон Смит, всякое дерьмо оставляем в стороне и переходим к основным вопросам. Для вашей безопасности я буду задавать их в максимально обобщенной форме, но вы понимаете, что именно я имею в виду, поэтому я ожидаю четких ответов... Где вы работаете, мистер Смит?