Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Я много убивал, мсье. В этом мире я не жду прощения, мир иной – другое дело. Всегда были обстоятельства...
– Галльская логика, – сделал ремарку Брендон Патрик Пьер Префонтен, бывший судья первой инстанции в Бостоне, рассеянно дотрагиваясь до свежего пореза на шее пониже немного опаленных седых волос. – Благодарю Небо, что мне никогда не приходилось выступать перед трибуналом – ни одна сторона, по правде говоря, по-настоящему не виновата. – Лишенный мантии судья кашлянул. – Видите ли, перед вами – преступник, заслуженно осужденный и честно отбывший срок наказания. Единственное, чем можно оправдать мои преступления, так это тем, что я попался, тогда как очень многие – нет.
– Может быть, мы все-таки связаны родственными узами, monsieur le Juge [33] , – поделился соображением француз.
– Для сравнения, сэр, замечу: моя жизнь больше похожа на жизнь святого Фомы Аквинского...
– Шантаж, – перебила его Мари.
– Нет, вообще-то, против меня было выдвинуто обвинение в должностном преступлении. Получение вознаграждения за благоприятные решения – такого рода дела... Боже мой, уж этот мне недотрога Бостон! В Нью-Йорке – это стандартная процедура: "Оставь свои деньги у бейлифа [34] , чтоб всем хватило".
33
Господин судья (фр.).
34
Бейлиф – судебный пристав.
– Я говорю не о Бостоне, а о том, почему вы здесь. Вас шантажировали...
– Это слишком упрощенно, но в принципе корректно. Как я говорил вам, человек, который оплатил информацию о том, куда вы отправились, выдал мне дополнительно кругленькую сумму, чтобы я попридержал язык за зубами. Учитывая это обстоятельство, а также то, что на ближайшее время у меня не было назначено встреч, я посчитал логичным продолжить расследование. В конце концов, если малая толика, которую я узнал, принесла так много, то сколько я мог получить, если бы мне удалось выяснить еще кое-что?
– Это вы говорили о галльской логике, мсье? – вставил француз.
– Всего лишь простая последовательность вопросов, вытекающих один из другого, – ответил бывший судья, взглянув сначала на Жан-Пьера и вновь обратившись к Мари: – Тем не менее, дорогая моя, я мог бы выгодно использовать информацию, которая оказалась бы весьма полезной в общении с моим клиентом. Попросту говоря, ваша личность скрывалась и вы были взяты под защиту правительства. Это – серьезный момент, способный испугать весьма сильного и влиятельного человека.
– Я должна знать его имя, – сказала Мари.
– Тогда мне также может потребоваться защита, – заметил Префонтен.
– Это я вам обещаю...
– И, может быть, кое-что еще, – продолжил старый разжалованный судья. – Мой клиент даже не подозревает, что я отправился сюда, и не знает, что здесь произошло. Если я опишу, что я пережил и чему был свидетелем, то только подкину дровишек в костер его щедрости. Он с ума сойдет от страха при мысли о том, что даже косвенно замешан в такие дела. Кроме того, прошу учесть, что эта тевтонская амазонка меня едва не убила, поэтому я по-настоящему заслужил кое-что еще.
– Тогда и мне причитается, мсье, за то, что я спас вам жизнь?
– Если бы у меня было хоть что-то ценное, кроме юридических консультаций, которые я могу оказать, и они к вашим услугам, я с радостью поделился бы с вами. Если я получу что-то в будущем, то поступлю так же, кузен.
– Merci bien, cousin [35] .
– D'accord, mon ami [36] , только с одним условием: ирландские монахини не должны слышать нас.
– Вы не выглядите бедным человеком, судья, – сказал Джон Сен-Жак.
35
Благодарю, кузен (фр.).
36
Согласен, друг мой (фр.).
– Значит, внешность столь же обманчива, сколь и давным-давно забытое звание, которым вы так великодушно воспользовались... Должен также добавить, что мои требования не отличаются экстравагантностью, так как я один на белом свете, а заботы о моем теле не требуют каких-либо роскошеств.
– Выходит, вы тоже потеряли свою подругу?
– Это не совсем так. Моя жена оставила меня еще двадцать девять лет назад, а мой тридцативосьмилетний сын – теперь он процветающий адвокат на Уолл-Стрит – носит ее фамилию, и, когда любопытствующие задают ему вопросы, он отвечает, что никогда меня не знал. Я его не видел с тех пор, как ему исполнилось десять лет, – это было не в его интересах, понимаете ли.
– Quelle tristesse [37] .
– Quelle чепуха, кузен. Этот мальчуган получил свои мозги от меня, а не от той дуры, которая его выносила... Однако мы отошли от темы. Частица чистейшей французской крови во мне подсказывает еще одну причину (без сомнения основанную на предательстве) для сотрудничества с вами. Я искренне хочу помочь вам, но ведь я должен подумать и о себе. Мой новый престарелый друг может отправиться обратно и доживать остаток дней своих в Париже, мне же, кроме Бостона, некуда поехать. За многие годы я обнаружил всего несколько способов добывать средства для сносного существования. Следовательно, я должен осадить те глубинные мотивы, прислушиваясь к которым я хочу помочь вам. Поймите: с той информацией, которая мне теперь известна, я и пяти минут не продержусь на улицах Бостона.
37
Какая жалость (фр.).
– Это прорыв, – сказал Джон Сен-Жак, внимательно глядя на Префонтена. – Извините, судья, но вы нам не нужны.
– Что-о? – протянула Мари, подскочив на стуле. – Пожалуйста, братик, нам нужна любая помощь!
– Только не в этом случае. Нам известно, кто его нанял.
– Разве?
– Конклин знает, он назвал это «прорывом». Сказал, что человек, который следит за тобой и детьми, воспользовался услугами судьи. – Брат кивком указал на сидевшего напротив бостонца. – Его услугами. Потому-то я и раздобыл катер, который стоит сотню тысяч долларов, чтобы добраться сюда. Конклин знает, что представляет собой его клиент.
Префонтен вновь бросил взгляд на старого француза и заметил:
– Вот теперь самое время для слов «quelle tristesse», сэр герой. Я остался ни с чем. Моя настойчивость принесла мне только ободранную шею и опаленный скальп.
– Вовсе нет, – вмешалась Мари. – Вы – юрист, поэтому не мне вам объяснять, что подтверждение фактов – это тоже помощь. Возможно, потребуется, чтобы вы рассказали все, что знаете, кое-каким людям в Вашингтоне.
– Подтверждение фактов можно получить в суде, милочка, под присягой в зале суда – поверьте моему личному и профессиональному опыту.