Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника
Шрифт:
– Пять метров кабеля на полтора и набор отверток, – кричит Луиджи в никуда.
Вместо ответа из подсобки слышен грохот лестницы. Это Кармине залезает под потолок, чтобы достать набор отверток для следующего покупателя – молодого красавца, как будто с обложки модного журнала. Он стильно одет, и его лицо покрыто дивным загаром. Мне даже непонятно, как он может оскорбить свой вид, дотронувшись до отвертки и «кабеля на полтора».
– Как дела, Федерико? – спрашивает Луиджи.
– Нормально, – сексуальным баритоном отвечает
– Вы тоже бастуете?
– Нет, волосы пока растут, – говорит Федерико загадочную фразу.
Бросив кабель и отвертки в модный пакет, он удаляется, что для меня означает, что теперь братья займутся мной.
– Маттео! – радостно кричит мне Луиджи, переиначивая на итальянский лад имя Матвей. Кричит с таким видом, как будто не он три раза давал мне брак. – Я заказал тебе двадцать метров нового немецкого кабеля. Кармине, Маттео пришел!..
В подсобке что-то приветственно загрохотало.
– Ваш Путин встречался с нашим Берлускони, – подмигивает Луиджи. – Я хотел посмотреть по телевизору, но дочь переключила на «Большого брата». Там грандиозный скандал, все спят со всеми непосредственно в прямом эфире. Дочери это страшно интересно. Да, так о чем наши премьеры договорились?
– Не знаю, – хмуро говорю я, демонстрируя обиду. Мне не до шуток. Я приезжаю в этот магазинчик четвертый раз, он на другом конце города. Чудесная итальянская торговля позволяет тебе купить в сетевом магазине электроники только стандартные куски кабеля по три метра – других цифр итальянец не знает. А мне нужно двадцать метров одним куском. При этом литр бензина стоит полтора евро.
– Я думаю, что они говорили о кризисе, – коротко говорю я. Я говорю коротко, чтобы быстрей уйти. – Сейчас везде кризис.
– Почему везде, – удивляется Луиджи. Он поворачивается к подсобке. – Кармине, у нас с тобой есть кризис?
– На полу нет, – кричит Кармине, – может, на полке?..
– Он плохо слышит, – поясняет Луиджи. – А почему, Маттео, у меня должен быть кризис?
Я самодовольно надуваюсь от собственного авторитета, поскольку провел сотни передач по этому поводу.
– У тебя должен быть кризис, Луиджи, потому что ты когда-то брал кредиты. Ты решил расширить свой магазин, я в этом уверен. Но покупателей у тебя теперь меньше, потому что в мире падение спроса. Теперь у тебя меньше доход, и ты уже не можешь отдать кредит банку. Наверное, ты на грани разорения, Луиджи, и даже думаешь сократить свой персонал.
Я тычу пальцем в сторону подсобки.
– Тебе придется уволить брата! – злорадно добавляю я. – Потому что есть законы экономики.
Луиджи поворачивается к подсобке.
– Кармине, ты хочешь, чтобы я тебя уволил?
– А ты что, мне начальник? – кричит брат.
– Вот видишь, Маттео, – Луиджи разводит руками, – я даже никого уволить не могу. Тем более брата, с его склочным характером.
– Тогда вы закроетесь, – хмыкаю я. – Вам некуда сбывать ваши лампочки, а значит, нет денег заплатить за них поставщикам.
– Маттео, – проникновенно говорит Луиджи, придвигаясь ко мне и опираясь на кассу. – Я хочу объяснить тебе, как я работаю. Моему магазину сорок восемь лет, и за это время я не брал ни одного кредита. Расширяться мне некуда, за стеной квартира.
Я знаю, сколько лампочек в неделю у меня покупают, и больше чем надо их в магазин не завожу. Если у той синьоры сгорела лампочка, то она придет ко мне – не будет же она сидеть в темноте, не так ли? Всех покупателей я знаю по именам. Все это называется мелкий бизнес. У вас, в России, ведь есть такой?
– Мало, – неопределенно бормочу я.
– А у нас много, – игриво продолжает Луиджи, – у нас им заняты все. А потом я иду к Федерико, к тому, который брал отвертки. Он парикмахер, и он меня стрижет. Волосы растут, несмотря на кризис. И я плачу ему деньги. А потом мы с ним идем в магазин, покупаем хлеб и платим за него. Потом идем вечером в ресторан и платим за пиццу. Понимаешь, Маттео, в чем разница? Мы продаем не воздух, а то, без чего нельзя жить. А это недорого стоит, это все покупают. Вот и вся наша экономика. Так почему у меня должен быть кризис?!
Семь покупателей за мной аплодируют монологу Луиджи. Он кланяется, приложив руку к сердцу, как тенора театра «Ла Скала». Я смотрю на их лица покупателей. Следов измождения и голода на них нет.
Внезапно Луиджи меняет свой тон на суровый.
– Единственный кредит, который я в своей жизни взял, – это твой немецкий кабель, потому что итальянский, видите ли, тебе, Маттео, не подходит. И если ты этот кабель не возьмешь, то он зависнет у меня навсегда. Он никому больше не нужен, потому что дороже. И вот тогда мне придется начать думать про увольнение брата…
Он кладет кабель у меня перед носом.
– С тебя старый кабель и два евро сорок четыре цента доплаты.
В магазине воцаряется тишина. Семь покупателей сверлят меня взглядом, ожидая, не захочу ли я погубить своей безответственностью сорокавосьмилетний лампочно-отверточный бизнес братьев.
Я выдерживаю театральную паузу, тяжело вздыхаю и молча открываю кошелек.
– Кармине, у нас в магазине честный русский! – кричит в сторону подсобки Луиджи. – Ты не уволен!..
ЗНАКОМЬТЕСЬ – ЭТО ИРИНА, МОЯ ТЕЩА.
ЕСТЬ ЗНАМЕНИТЫЙ ВОПРОС –
ЧТО ТАКОЕ СМЕШАНОЕ ЧУВСТВО?
ОТВЕТ – ЭТО КОГДА ТВОЯ ТЕЩА В ТВОЕЙ НОВОЙ МАШИНЕ ПАДАЕТ В ПРОПАСТЬ.
ЭТУ ШУТКУ ПРИДУМАЛИ ТЁЩЕНЕНАВИСТНИКИ,
А Я СВОЮ ТЕЩУ ЛЮБЛЮ.
ОНА ОСТРОУМНА, ВЕЛИКОЛЕПНО ПОЕТ, ПРЕКРАСНО ГОТОВИТ И ИНТЕРЕСУЕТСЯ ПОЛИТИКОЙ.
НО, ГЛАВНОЕ, ОНА ЛЮБИТ СВОЕГО ЗЯТЯ.