Умножители времени
Шрифт:
ножкам девушки.
– Я это, я - Тая. Не узнали, Глеб Сергеевич? Добрый вечер!
– Добрый.
54
– В этом образе вы хотели бы видеть меня во вторник на семинаре?
– Да... нет... Вы, Таечка, похорошели раз в сто, но и повзрослели лет на
двадцать.
– То есть ваша ровесница?
– Мм-м. Надо искать нечто среднее, - мямлил Глеб.
– Опять искать? Хм, я не ожидала увидеть здесь сегодня знакомых. Очень
волновалась, впервые надев это. Это бабушкин костюм и украшения. Она в
прошлом прима-балерина Новосибирского театра оперы и балета. Я лишь юбку
укоротила.
– Правильно.
– Что правильно? Что укоротила?
– Всё. Но юбка - в первую очередь. Дело в том, что э... будь она
длинней... я бы никогда уже не смог учить вас, такую важную особу, почти
завуча...
– А короче?
– И короче - не смог бы учить... ещё сложней.
Ох, уж этот внимательный, многозначительный женский взгляд. Вроде
бы короткий, почти мгновенный, но с особой задержкой и особым широким
раскрытием глаз.
"Странная какая, надела наряд моды пятидесятых двадцатого века". Он
ещё не ведал, что ему суждено встретиться с куда более странными дамами,
знавшими моду пятидесятых годов и восемнадцатого и девятнадцатого веков.
...Глеб вернулся после прогулки и сразу достал потертый кожаный кисет,
в котором лежал портсигар. Ещё раз достал три карты, повертел в руках,
раздумывая о чем-то. Определенной тактики поведения с Даниэлой - Моной не
было. "Загад не бывает богат", - вспомнил пословицу, - показать завтра не
сами карты, а лишь их фотографии?" - Нет, ему не хотелось вот так сразу
обижать эту несчастную, как ему казалось, женщину, недоверием. "Жизнь,
видимо, нанесла ей раны. Сколько ей? Около сорока, наверняка, а в глазах
55
плещется вековая боль. Заплакала вот... Нет, не расслабляйся! Сколько
талантливейших авантюристок есть на свете - Мата Харри "отдыхает". Да и
тайна женских глаз - тайна".
Как опытный астролог и нумеролог он уже "высветил" прогноз на конец
мая - начало июня, видел "абрис" всего лета.
"Эх, знать бы дату рождения этой "пиковой дамы!"
Глеб положил карты обратно и прилег на диван с томиком пособия по
психоанализу, который дал ему доктор Йозеф. Только начал читал, как
раздался звонок. Звонил Гордон. Намеками выспрашивал, как дела, нет ли
интересных новостей от тётушки Моти. Глеб ответил уклончиво своими
присказками игрока:
– Нам плохо пишут из деревни.
– Вообще ничего?
– любопытствовал настырный Джеймс.
– Аналогичный случай был в Тамбове.
– Не понимаю, - огорчался Консультант.
– Как сказал один рабочий: "Знал бы прикуп - жил бы в Сочи".
– Ну, ладно, перезвоню через три-четыре дня. Или вы... Удачи!
Глеб снова открыл книжку. Как это часто было у него, чтение не
захватывало полностью, а давало подпитку, новые эмоции и ключи к
собственным размышлениям. Точно так, как в этой книжке: напряжение Ид
хочет вырваться из-под контроля Эго, да не тут-то было. Нет, чтение не лучший
способ расслабиться бедным Либидо и Мортидо. Лучше самому сочинять или,
к примеру, колоть дрова. Сублимировать, значит. Но можно засублимироваться
до шизофрении. Тебе-то хорошо, живёшь в своем мире сочиненном, но
окружающие шибко удивляются. Бывают недовольные. Тобой, эгоцентриком
эдаким. И почему, главное, зачем, всё сводить к сексу? На сеансах этих своих
всё целятся в эту точку. Глеб не стал давать себе раздражиться далее, хотя и
подумал "Покапаться бы в вашей биографии, особенно когда вы, доктор Фрейд,
были отроком прыщавым, "со взором горящим", онанистом, быть может,
56
неистовым". Настроение быстро сменилось, когда Глеб вспомнил пародию на
одного советского поэта, густо мешавшего лирику с пафосом труда русских
плечистых и грудастых женщин: "Бываю на Тамбовщине, бываю на
Смоленщине, а думаю... о женщине". Да... нет "пленительной ясности".
Бессознательное подарило Всеволожскому такой сон. Будто он в клубе,
на дне своего рождения. Одна из двух клубных дам, Нелли Аркадьевна сидит у
него на коленях, жарко дышит ему в ухо... Говорит о Праге... Запах духов
неприятен, приторно сладкий. Уголками глаз Глеб видит её чересчур пухлые
губы, ярко накрашенные помадой цвета граната. Женщина шепчет: "Привези,
Гл-ебуля, гранатовые серьги из Праги... чешский знаменитый гранат... в виде
капель... капли крови... хочу... очень хочу Глебуля!" Другая дама, Жанна
Максимовна, тоже весьма "подшофе" раскладывает фишки на плечах Арнольда
Вениаминовича, самого удачливого игрока в рулетку в клубе и, обернувшись в
сторону Всеволожского, тоже начинает стенать: "И я хочу... Жить хочу!"
Затем обе дамы в унисон: "Жить! Жить!" И капли гранатового цвета текут из
уголков губ и глаз.
– - 6 --
Глеб Сергеевич проснулся в четыре утра. Когда сны, точнее какой-то сон,
был необычным и запоминался к пробуждению, Всеволожский сразу, ещё лежа
в кровати, пытался его растолковать, уловить подсознательные смыслы и знаки.
"Что главное?" Да, цвет крови... или вот "Жить!"... Кто в опасности? Кто-то