Умножители времени
Шрифт:
отрезку жизни, где люди веселы, смеются. Да, бедняжка: ни отца, ни юности у
неё не было, той, беззаботной. Вообще в её жизни давно не было Праздника.
Необходим Праздник! Пусть не тот, который "всегда с тобой", а тот, что будет
помниться хотя бы лет пятьдесят. Нужно и можно кое-что предпринять,
расцветить свою жизнь, добавить приключений.
А что Глеб? Надтреснул, друзья мои, внутренний отрегламентированный
мир Всеволожского Глеба Сергеевича, профессора
нумеролога, удачливого игрока в карты. Он как будто бы растерялся перед этой
новой Большой Игрой. Не испугался, нет! Куража нет! Он должен, хочет
помочь Моне и её сестре. И видит сны. Вот сёстры тонут и тянут к нему руки, и
он берет их, и его сильные руки тащат и вот уже есть результат, но... но
скользко ногам, не во что упереться и они, тонущие, увлекают его в омут.
И сёстры уже не люди, а амфоры... Нет, говорит он себе, не бери на себя
ответственности Создателя. Ты можешь быть только Хранителем и должен
отдать эти старинные, изящные, очень дорогие амфоры в руки реставратора,
который сможет "излечить" эту сеточку мельчайших трещин на поверхности.
Вдруг эти амфоры начинают погружаться в пучину, вязнуть в
71
потревоженном песке и иле на морском дне. И уже осколки подсознания:
..."необыкновенная женщина", ..."становится ближе"..., "профессионалка,
умело подчиняет соей воле".
Под утро ему приснился ещё сон: качается, будто плывет как корабль
двуликий дом, похожий одной стороной на шотландский охотничий замок,
другой... на готический храм. В храме горят две свечи. Он, Глеб, должен
беречь огонь этих свечей... храм исчезает... Его Клуб... В клубе запах
ладана... Входит Мона. Очень красивая, нарядная. Подходит к ломберному
столику. На зелёном сукне карты. В кресле, высоком, похожем на трон сидит
человек в одном пенсне с трещиной. Держит в руках зеленую лампу, тоже с
трещиной. Коровьев? "Клетчатый" зажигает лампу, восторженно кричит:
"прошу вас, прошу!"
– Давайте же сыграем, Глеб. На интерес!
– Предлагает Мона. Она в
образе обворожительной куртизанки.
– Я никогда не проигрываю!
– гордо усмехается Глеб.
– На раздевание!
– прищуривает глаз Мона.
– Покер? Бридж?
– спрашивает "Клетчатый" и суетливо вскрывает пачку
карт.
– Покер!
– отвечает Мона, закуривая сигарету, вставленную в длинный
мундштук.
Глеб проигрывает кон за коном. Он уже в одних трусах.
– Нет, дорогой, так несправедливо, - и женщина сбрасывает с себя
одежду. Но это не одежда! Кожа! Резкий запах сырой кожи.
Подходит к Глебу, садится ему на бедра, лицом к его лицу. Мужчина
нечаянно рвет на её шее стеклянные бусы... Они рассыпаются по полу...
стеклянные бусинки превращаются в капли росы.
– Что вы наделали, болван!
– кричит в гневе Мона.
– Это же копеечные стекляшки...
– обижается и недоумевает Глеб.
– Это роса, собранная за триста лет! Моя жизнь!
72
– Соберем, - пытается пошутить он.
– Вы, оказывается, идиот, господин Всеволожский! Я забираю ваши годы
жизни себе! Вы в проигрыше!
"Фу, отвратительный сон. Реалити-шоу...", - говорит себе Глеб,
проснувшись.
...После завтрака он сходил в бассейн. С удовольствием поплавал и
вернулся в свой номер. К психоаналитику идти не нужно, можно и почитать.
Пусть тот же "Психоанализ". Но чтение опять дало более толчок собственным
подсознательным механизмам, нежели усвоению написанного. А
подсознательные механизмы толкнули Глеба Сергеевича к мыслям о Тае,
точнее, к воспоминаниям, связанным с ней.
Через полгода после той встречи в "Ленкоме" Тая блестяще защитила
диплом и поступила к профессору Всеволожскому в очную аспирантуру. Так
сложилось, что учитель и ученица вместе проводили время не только за
письменным столом, но и раз в месяц посещали театры, музеи, выставки. В
рестораны, правда, Глеб её не водил. Только в кафешки. Но вот раз, в первой
декаде мая год назад она сама пригласила его в ресторан отметить её день
рождения. Глеб Сергеевич немножко смутился, но принял приглашение. Вечер
на удивление был легким и замечательным. Глеб вызвался проводить девушку
до дома. Они не могли наговориться, и Тая пригласила его зайти к ней домой
попить чаю. Отказался. Было неудобно. Девушка удивленно и грустно
посмотрела ему в глаза. "Тая умеет "таять"... А я? Я - нет... Бокал молодого
вина и рюмка водки... В её бокал, если честно, нужно ведь подсыпать доверия
и романтики... Да и в мою рюмку тоже. Там только хмель. Я не "таю" -
пьянею" - подумал он тогда.
...А вот он уже думает о жене. Как на её двадцатипятилетние он подарил
тур по Карибскому морю. Куба, острова Гаити, Гваделупа, Мартиника. Когда
шикарный океанский корабль швартовался у очередной "земли", туристы
имели возможность снять на ночь скромное, но романтическое бунгало возле
73
пляжа и с раннего утра до поздней ночи то на белоснежном песке, то на гальке,
то под бахромой пальм, с ледяным шампанским или карибским ромом заряжать